Г.З. Файнбург Всесилие реальности и нерешенные проблемы «наилучшей практики» в сфере охраны труда и безопасности производства (№ 2, 2023)

УДК 331.45 DOI 10.54904/52952_2023_2_4

 

Всесилие реальности и нерешенные проблемы «наилучшей практики» в сфере охраны труда и безопасности производства

Г. З. Файнбург,

заслуженный работник высшей школы Российской Федерации,

доктор технических наук, профессор,

директор Института безопасности труда, производства и человека

Пермского национального исследовательского политехнического университета

e-mail: faynburg@mail.ru

 

Аннотация

В статье рассматриваются вопросы оценки результативности и эффективности работы по охране труда на уровне работодателя. Показано, как меняются форма и критерии оценки применительно к организатору производства – компании-работодателю, к должностным лицам работодателя, включая топ-менеджмент, к службе охраны труда; специалистам по охране труда и выполнению ими своих должностных обязанностей и др. Аргументирована дискуссионная позиция автора о нежелательности применения традиционного критерия – числа непредотвращенных несчастных случаев и необходимости применения нового критерия в виде выполнения всех мероприятий СУОТ и соответствия идеям Vision Zero.

Предложено использовать три группы критериев применительно к степени и качеству выполнения задач охраны труда: общих показателей деятельности по охране труда: организатора производства в целом; «функционала» службы охраны труда, отраженного в Положениях о СУОТ и о службе охраны труда; должностных (трудовых) обязанностей сотрудников службы охраны труда в рамках показателей типа KPI.

Ключевые слова: результативность; эффективность; охрана труда; критерии оценки деятельности; индикаторы травматизма; показатели выполнения профилактической работы; наилучшая практика

 

The omnipotence of reality and the unresolved problems of «best practice» in the field of occupational health and safety

G. Z. Fainburg,

Honored Worker of the Higher Education of the Russian Federation,

PhD, Doctor of Science (Engineering in OSH), Professor,

Director of Institute for Safety@Health,

Perm National Research Polytechnic University

 

Abstract: The article discusses the issues of assessing the effectiveness and efficiency of occupational health and safety work at the employer level. It shows how the form and criteria of evaluation change in relation to the organizer of production – the employer company; to employer officials, including top management; occupational health and safety services; specialists in occupational health and safety and performance of their official duties, etc. The author's discussion position on the undesirability of the traditional criterion – the number of unintended accidents and the need to apply a new criterion in the form of the implementation of all OHS measures and compliance with Vision Zero ideas was argued.

It is proposed to use three groups of criteria in relation to the degree and quality of implementation: general indicators of occupational health and safety activities of the production organizer; «functionality» of the Occupational Health and Safety Service assigned to it by the management of the production organizer in the local Regulations on OHS and OHS Service; job (labor) duties of employees of the OНS Service within the requirements of job descriptions and indicators of KPI type.

 

Keywords: effectiveness; efficiency; occupational Safety and Health; injury indicators; performance evaluation criteria; performance indicators for preventive work; best practice

 

Чем ближе мы приближаемся к цели, тем больше трудностей.

Иоганн Вольфганг фон Гете

Какой бы красивой ни была стратегия,

следует время от времени смотреть на результаты.

Уинстон Черчилль

Не ищите виноватых. Ищите средство, чтобы все исправить.

Генри Форд

 

 

Введение

Проблемы совершенствования работы в сфере охраны труда и безопасности производства были, есть и будут в центре особого внимания любого «цивилизованно организованного» предприятия, и не потому что этого требует общество через регулирующую роль государства и установленные регуляторами нормативные правовые акты (см., например, [1–9]), и не потому что «совесть заедает» организатора производства, ибо он высокоморальный субъект права, а потому что без обеспечения безопасности производственных процессов, создающих новый продукт и стоимость, и включенного в производство персонала, оживляющего своим трудом производственные процессы, никакие цели организованного производства в постоянной и долгосрочной перспективе не будут достигнуты. Такова реальная жизнь, и с её всесилием нужно смириться, действуя согласно природе вещей, а не против нее. Но осознать это в теории намного проще, чем сделать на практике.

И одним из актуальнейших аспектов совершенствования сферы охраны труда и безопасности производства является правильная оценка результативности и эффективности выполняемой нами работы по защите трудящихся от утраты ими трудоспособности на производстве.

Вся история человечества свидетельствует о том, что своевременное достижение поставленных целей и есть главный лейтмотив и залог успеха всех наших действий. Но поскольку всегда есть «риск причинения вреда» в ходе этих действий, то обеспечение безопасности наших действий становится важнейшим и непременным условием нашего успеха.

Таким образом, «действие» и «обеспечение безопасности действия» (и/или «непричинение вреда этим действием») существуют едино и неразрывно. Действие направлено на достижение какой-то цели, а обеспечение его безопасности, по своей сути, также направлено на успешное достижение этой цели, но с оттенком «безопасности», и может рассматриваться как «подцель».

Цели могут быть глобальными, локальными, общими, частными, абстрактными и конкретными, итоговыми и промежуточными. Цели всегда являются теми ориентирами, которые мы ставим перед собой.

Обратим внимание, что выработка целей является важнейшей отправной точкой любого нашего действия, причем выбор неверных или недостижимых целей наносит не меньший вред всему делу, а зачастую даже больший, чем вред от недостижения правильных целей. В целом все это своеобразный «тупик» того или иного намерения, пусть даже временный и поправимый.

Выработка целей работы организатора производства в сфере охраны труда и безопасности производства – важнейший и обязательный этап любой корпоративной системы управления охраной труда.

Оценка реализации достижения целей всегда происходит с позиции «результативности», то есть достижения или недостижения результата. Недаром русская народная пословица гласит: «Цыплят по осени считают!», поскольку требуется оценка итогового результата (или достаточно обоснованного на данном временном отрезке).

Эта позиция дополняется оценкой «эффективности», то есть соотношения полученной пользы от достигнутой цели (результата) и усилий по её достижению. И опять народный опыт свидетельствует: «Овчинка выделки не стоит», то есть усилий затрачено много, но результат их не оправдывает.

Эти общие положения применимы и в сфере охраны труда и безопасности производства для оценки достижения их целей. Они очень общи, достаточно расплывчаты, как правило, носят качественный характер, а потому пользоваться ими нужно с большой осторожностью, ни в коей мере не впадая в иллюзии «магии чисел» статистического сравнения.

Заметим, что ни одно законодательство в мире нигде и никогда не говорит напрямую четко и определенно о критериях «результативности» и «эффективности» предотвращения утраты трудоспособности наемных работников из-за несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, а также предотвращения «физической утраты материальных ценностей» или причинения вреда окружающей производство природе, населенным территориям и населяющим их людям (третьим лицам).

Почему? Потому что это неясный и неоднозначно решаемый вопрос, особенно в нашем реальном стохастическом мире! Заниматься охраной труда работающих и социальной защитой пострадавших нужно, но задавать (значит регулировать) конкретные количественные показатели результативности некорректно, ибо «нет предела совершенству»!

С эффективностью, особенно экономической, еще сложнее и парадоксальнее. Чтобы понять эту ситуацию, предположим, что государство ничего не требует от организатора производства кроме возмещения причиненного работнику вреда (а вот это есть практически в любом гражданском праве любой страны). Поскольку суммы возмещения могут быть значительными, то организатор производство обязательно застрахует эти выплаты. Люди будут гибнуть, но экономическая эффективность будет высокая, ибо организатор производства заплатит только страховые взносы, а страховое обеспечение пострадавшим будет выплачивать страховщик. Поскольку последнему это экономически не выгодно, он начнет «прижимать» страхователя, чтобы тот всячески сокращал число страховых случаев путем их предупреждения (профилактики). Но тогда опять встанет вопрос об оценке результативности работы в сфере охраны труда по сокращению числа страховых случаев.

В абстрактном случае нашего гипотетического существования в фантастическом мире абсолютного и однозначного детерминизма1 (к нему, в отличие от природы и социума, близка техносфера) вопрос о результативности достижения той или иной цели решается относительно просто: проблема находится на той или иной стадии решения (решена частично); цель полностью достигнута; по сути дела, не достигнута; может считаться достигнутой с рядом оговорок.

Мы недаром выделили в предыдущем предложении слова «относительно просто», ибо простота такого жестко детерминированного2 ответа заключена в состояниях «цель достигнута» – «цель не достигнута», а все остальные состояния требуют дополнительной аксиоматизации и разбирательства.

Однако в целом детерминированный мир детерминировано достигает тех или иных «целей», если они не противоречат законам мироздания. Например, нельзя достигнуть «бессмертия», построитьь «вечный двигатель» и т. п. Но можно на практике эти «идеальные» цели заменить достижимыми: сокращением предотвратимой смертности, продлением длительности жизни, повышением ресурса двигателя и т. д.

В реальном мире обилия случайных событий или их совпадений вопрос о результативности действия резко усложняется, и осознанно возникает диалектическая пара «полное достижение цели» – «полное недостижение цели», которую приходится описывать термином «риск», а его анализ приводит нас к иному (отличному от семейства детерминированных событий) семейству случайных событий, характеризуемых возможностью (риском) своей реализации.

Так возникают понятия: ничтожно малый пренебрежимый на практике риск, высокий риск, неизбежное событие, неустранимый риск, остаточный риск (после мероприятий по его снижению), допустимый риск, приемлемый риск, недопустимый риск, неприемлемый риск и т. д.

Важнейшие два риска – неустранимый и неустраненный (остаточный) вскрывают перед нами «печальное», но реальное обстоятельство невозможности «нулевого риска» и «абсолютной безопасности». Тем самым в задуманной нами логической цепочке: нужно (целесообразно максимально предотвратить утрату трудоспособности работающими на производстве) – должно (нормативные требования по ОТиБП) – возможно (технико-организационные возможности), самое сложное – последнее, ибо оно граничит с невозможным. Вот почему «возможности» так тесно увязаны с «рисками» в требованиях ISO 45001:2018 [10].

Более того, случайность контактного воздействия опасности (вредности) на организм работающего и индивидуальная физиологическая реакция этого организма приводят ко всем известному парадоксу. Нормативные требования перспективного и надежного предотвращения развития хронического заболевания предполагают такое поддержание качества воздушной среды, что концентрации вредных веществ остаются ниже (предельно допустимых) ПДК. Но оттого, что загрязнение воздуха веществами на уровне нескольких десятков и даже сотен ПДК не приводит к смерти или быстрому отравлению, что обусловлено самим определением ПДК, и какое-то время можно дышать воздухом, загрязненным выше ПДК (например, на перекрестках улиц), то слово «можно» превращается в мысль о том, что «можно не соблюдать нормы по ПДК», ибо ничего явно ощутимого не произойдет (в ближайшее время). Так рождается объективная подоплека субъективного правого нигилизма и тотального нарушения соблюдения ПДК, а это уже плохо.

Поскольку результат охраны труда в случайном мире связан с риском воздействия и причинения вреда, то цели охраны труда, сформулированные как предотвращение неблагоприятных событий в целом, приходится переформулировать в терминах теории риска, увязывать их с различными типами и уровнями рисков и защитой от них.

Считается, что можно работать при допустимом для организатора производства и приемлемом для общества риске. Что это такое для профессионального риска никто не знает. Абстрактная идея есть, но нет ее практического воплощения. А поскольку никто не знает, чему равны значения этих «допустимых» и/или «приемлемых» рисков при тех или иных обстоятельствах, то вышеприведенная фраза фактически ничего из себя не представляет ценного для практики. Она практически полностью эквивалентна утверждению, несколько иначе сформулированному, о том, что риск, при котором можно работать, называется допустимым и/или приемлемым. Причем разницу между этими двумя рисками еще нужно выявить, обосновать и закрепить в нормативном поле всеобщей практики, чего, кстати говоря, нет.

И начинает все сильнее вырисовываться то обстоятельство, что цели должны быть определены в парадигме более или менее определенного «детерминизма», а не «нечеткой» стохастичной «случайности». Здесь они конкретнее, четче, понятнее.

Но если цели определены в парадигме «детерминизма/определенности», а результаты их достижения зависят от случайности, то возникает неразрешимая проблема оценки результативности закономерно-случайного достижения заданной цели. Именно это и характерно для охраны труда и безопасности производства. Это и есть рассматриваемый нами случай!

Да, цель охраны труда ясна – «чем лучше, тем лучше!», средства достижения также ясны и/или постоянно совершенствуются, а вот результаты имеют случайную составляющую, а потому «до конца» не предсказуемы.

Но по результатам судят, по результатам оценивают, по результатам вознаграждают и даже награждают! Как всё это сделать наилучшим и непротиворечивым образом? И что такое «наилучшая практика»? Попытаемся разобраться в этом в настоящей статье.

 

Наилучшая практика – иноземный миф или реальность?

Понятие «наилучшая практика» пришло к нам с Запада, оно там очень нужно, ибо законодательство не развито, а нам никогда не было нужно, ибо в рамках нашего менталитета и традиций управления – главное выполнение строго обязательных государственных нормативных требований охраны труда, которые настолько детально были расписаны, что их только оставалось выполнять.

В тех странах, которые только недавно в мгновение ока из «партнеров» превратились в «недружественные страны», и которые определяли миропорядок во всем, включая охрану труда, в их исторически сложившихся условиях отсутствия детального жесткого законодательства, напоминающего наши «основы законодательства», было известно лишь то, что нужно было сделать, заданное в виде цели, а как это сделать – нет! Делай, как знаешь, делай, как можешь! Поэтому развиваемые удачные приемы и способы, особенно в финансово благополучных транснациональных компаниях, стали все больше носить «методический характер» образца для подражания и их назвали «наилучшими практиками» (best practice).

В нашей стране нет устоявшего понимания, что такое «наилучшая практика» и чем она отличается от советских «передовая технология» и других подобного типа терминов. Это связано с огромным напластованием пиара, популизма, отмывания денег и рекламы в сфере «наилучших практик». Чтобы помочь предприятиям выполнить государственные нормативные требования охраны труда, надо знать, что они из себя представляют, какие условия труда существуют на предприятии, как все это совместить и организовать наилучшим образом. Но это огромный труд!

Гораздо легче организовать нечто типа «Rus HSE International Conculting», объявить себя практикующим бизнес-партнером, предложить в «один клик» достичь недостижимого «нулевого травматизма» путем замены отдела охраны труда (кому он нужен?) современным департаментом постановки барьеров безопасности (как звучит!), управления охраной труда – менеджментом безопасности и гигиены, расписания – таймингом, анализа конкурентов – бенчмаркингом, оценку риска – «охотой на риски» и всё станет так хорошо, что все просто ахнут!

В силу вышеизложенного, во все большем числе голов «высокого начальства», бесконечно далекого от реальностей практики работы по охране труда, стало складываться мнение, что желаемых результатов нет, ибо плохо работает служба охраны труда, она старается выполнить законодательные требования, требует денег на какие-то мероприятия по улучшению условий труда, а это все устарело и не эффективно. Давайте внедрим «наилучшие практики» западных компаний и всё станет хорошо.

Теперь под наилучшими практиками стали понимать всё, что не входит или входит под другими названиями в выполнение государственных нормативных требований охраны труда, все, что предприятия должны взять на себя добровольно и демонстративно. А если они не берут заморские практики на вооружение? Что тогда?

И тогда добросовестным работникам служб охраны труда стали тыкать в лицо отсутствие «наилучших практик» и «нулевого травматизма», используя это отсутствие как критерий лишения премий, установления низких зарплат, ограничения карьерного роста. И это очень плохо, ибо неверно в своей основе. И это несет вред российским предприятиям.

Вместе с тем в словах «наилучшие практики» нет ничего плохого, ибо все наилучшие практические приемы выполнения государственных нормативных требований охраны труда, конечно, нужно находить и пропагандировать для тиражирования.

Но что такое «наилучшая практика» в российских условиях жесткого и одновременно запутанного и противоречивого законодательства? Как оценивать труд специалистов по охране труда? Как оценивать предприятия? Вот об этом и пойдет речь ниже.

 

Основное всесилие реальности в сфере безопасности – опасности и риски

В реальности всё происходит в соответствии с законами природы. Чтобы сорвать травинку, выломать ветку, раздробить камень, вспахать землю, выплавить металл и т. д. и т. п., нужно приложить «силу», механическую, термическую, электрическую и т.д. Случайное приложение этой силы к организму человека может причинить ему вред, включая смерть. Кусал морковку, а прикусил язык, бил по камню, а повредил руку, кипятил воду, а обварил ноги… – все это говорит о том, что основным условием причинения вреда повреждением здоровья (включая анатомические травмы) является наличие опасностей в зоне достижимости ими тела человека, порождающее возможность контактного воздействия.

Вот почему систематическое «избавление» от опасностей, насколько оно возможно и в рамках данной технологии, и в рамках ее замены на более безопасную и современную, является первым и самым кардинальным способом защиты от рисков воздействия этих опасностей на организм человека (и на безопасность ведения технологических процессов). Основными мероприятиями в данном направлении являются усиление устойчивости течения технологических процессов, надежности направляемого на них воздействия орудий труда, профилактика взрывов и пожаров, любого распространения продуктов переработки и готовой продукции за границу локализации того или иного оборудования, снижение токсичности и т. д. Идет непрерывная борьба с опасностями, ибо не будет их – не будет и их опасного и вредного воздействия.

Другое направление, но уже только защиты работающих, состоит во всемерном устранении человека из процесса производства: полная автоматизация или даже частичная – все это не устраняет сами опасности, но устраняет объект их возможного воздействия.

Третье направление – возведение технических барьеров локализации опасностей и отграничения опасной зоны от зоны нахождения персонала. Здесь широко применяются так называемые «средства коллективной защиты», а также последний рубеж защиты – средства индивидуальной защиты.

Устранение опасностей и/или снижение потенциала их воздействия, а также устранение возможности воздействия – наиболее кардинальные средства борьбы с рисками воздействия и обеспечения безопасности работающих.

На этом технические меры заканчиваются, и начинается поле действия организационных мер. Они состоят в разделении технологического процесса на две основные составляющие – чаще всего называемые основным и вспомогательными процессами. Например, основной процесс – это процесс обработки детали резанием, а вспомогательный – загрузка заготовки этой детали и выгрузка готового изделия. При этом в первом процессе человек не участвует, отделен от него тем или иным механическим или временным барьером. Травматизм на этом этапе практически исчезает, однако это не влияет на возможности травматизма во вспомогательных процессах, автоматизация которых очень сложна (зачастую практически невозможна) и дорогостояща. В современном мире это называют неустранимым риском и продолжают рисковать жизнями и здоровьем работников, благо решения принимают одни, а расплачиваться за них приходится другим.

Какова же здесь доля ответственности специалистов по охране труда? С нашей позиции, практически никакая. Вся ответственность должна лежать на проектировщиках и эксплуатантах, причем высокого уровня управления, уровня, на котором принимаются решения.

Другая сторона влияния организационного фактора проявляется во время монтажа, наладки, ремонта, демонтажа оборудования. Это почти всегда ручной труд работающих людей, пусть даже вооруженных электроинструментом. Именно такой труд «притягивает» к себе травмы. Оборудование очень хорошее (с позиции основного производственного процесса), но недостаточно хорошее с позиции ремонтопригодности – ремонтировать его очень «неудобно», и риск травмирования возрастает.

И чем ниже становится уровень автоматизации всего производственного процесса, чем больше «включается» человек труда в производственный процесс, чем больше работает «руками», чем больше становится роль «трудовых операций», выполняемых работающим, тем выше риск травмирования его организма. Это закон реальности.

Бороться с ним невозможно, можно лишь ограничить рост риска воздействия путем максимальной детализации трудовых операций, делая их максимально безопасными, насколько это технически и организационно возможно. Огромную роль здесь играет опыт работающих и непосредственного руководителя работ.

И опять, как это ни парадоксально, основная работа по защите трудящихся от опасностей и рисков выполнения трудовых операций лежит на организаторах производства, а не на специалистах по охране труда. И основная ответственность тоже!

Заметим, что в реальной жизни переплетаются множество причинно-следственных цепочек. Действующее законодательство требует выстраивания цепочки «опасность – профессиональный риск». Увы, но такая цепочка существует лишь в головах чиновников регулятора и псевдо-специалистов аффилированных с ним структур. Эта цепочка строится, опираясь на ретроспективный анализ произошедшего, когда известен результат. Зная результат, несложно понять, воздействие какой именно опасности привело к нему. Кажется, что именно такая цепочка существует в нашем мире. Но, на деле, он другой… и цепочка в нем другая, более длинная и не «прямая», а более «извилистая».

В нем, чтобы что-то предотвратить, нужно понимать развитие событий, смену ситуаций. Для этого мы в свое время ввели понятия: риск воздействия и ситуационный риск.

Введение «риска воздействия» позволило построить важную (и в чем-то пространственную) цепочку взаимосвязанных объектов и их свойств: опасность (свойства, причиняющие вред) – носитель опасности (явление или объект, которому свойственно наличие опасности) – источник опасности (место локализация носителя опасности, становящееся источником при делокализации).

Примером является конкретная цепочка: высокая температура пара – пар – паропровод. Разгерметизация паропровода и образование струи пара – реальная угроза для работающего, поскольку его может ошпарить из-за высокой температуры пара.

При делокализации развивается (в чем-то временная) цепочка: делокализация носителя опасности из источника опасности – распространение носителя опасности в рабочей зоне – возможное воздействие на организм работающего.

Анализ показывает, что одного «риска воздействия» для описания неблагоприятных событий мало. Ему всегда предшествует «ситуационный риск», риск смены одной ситуации на другую, более «опасную».

Произошла делокализация опасности. Это привело к воздействию опасности на организм человека, к несчастному случаю. Но в чем его причина: техническая, организационная, личностная? Это очень важно знать для предотвращения «делокализации». При этом причина всегда найдется. Но причина причине рознь. Есть множество разных причин, из которых важны «непосредственная» и «коренная».

Приведем пример. Оператор прыгал на цистерну и открывал люк для налива. Он мог сорваться и должен был быть привязан стропой. Стропа «страховала» его, но мешала точно и правильно прыгать, могла стать причиной опасного происшествия. Поскольку она мешала ему безопасно и удобно прыгать, он и не прицеплялся. Всё было хорошо, но вот на эстакаду пришла иная по конструкции, чем обычно, цистерна, а в ней еще и люк подмерз. Оператор как всегда прыгнул, встал на цистерне, но сейчас ему стоять было неудобно, непривычно, да еще он не смог с первого раза открыть люк. Потому он рванул люк с большой силой, потерял равновесие, ибо стоял неудобно, упал и разбился насмерть. Формальная причина – несоблюдение погибшим обязательных правил безопасности – не был на привязи. Коренная причина – отсутствие площадки для подхода к цистерне. Наличие площадки исключает «прыгание» и прочие действия работающего, а значит, полностью исключает (и без инструктажей, и СИЗ, и без «осознания» бесед с психологом) травмирование из-за падения. Служба охраны труда здесь ни при чем, она такие вопросы не решает, Это условия труда, этим заняты производственники, но всем было наплевать и жаль денег. Таких случаев очень много. Во всех этих случаях «ситуация» открывает «окно возможности» для несчастного случая. Это и есть коренная причина, характеризуемая «ситуационным риском».

Работники действуют в штатной ситуации, используя штатные орудия труда и штатные СИЗ, рассчитанные на предполагаемые нештатные условия. Именно для штатных условий труда пишутся технологические регламенты и инструкции по безопасному выполнению работ. Но штатные условия труда могут перейти в нештатные условия.

С общей и формальной точки зрения перед любым несчастным случаем (пусть за мгновение) штатная ситуация сменяется нештатной ситуацией. Другого не дано. В штатных условиях ничего непредусмотренного не происходит, всё как всегда, всё хорошо.

Если нештатная ситуация в результате своевременного и верного действия работника вернется в штатную ситуацию, а так происходит очень часто, никто об этом и не узнает.

Если нет, то эта ситуация может быть названа «предшественником» «аварийной ситуации», поскольку нештатная ситуация быстро перерастает в аварийную ситуацию, заканчивающуюся несчастным случаем или аварией.

Это понято было многими специалистами и легло в основу знаменитого метода Файна – Кинни – метода оценки риска, оперирующего не двумя переменными (возможность и тяжесть), а тремя – возможность возникновения нештатной ситуации, вероятность ее развития до аварии, тяжесть аварии.

Эту линию, линию оценки ситуационных рисков возникновения «окна возможностей» проявления рисков воздействия, еще предстоит развивать, и она почти никак не связана с деятельностью службы охраны труда, во многом зависит от технологов и руководителей производственных подразделений, а также финансистов.

 

Всесилие реальности – диалектика закономерного и случайного

Любой несчастный случай венчает целую череду событий, закономерных и случайных. Более того, почти всегда отдельный несчастный случай, травма – явление случайное, непредвиденное, непредотвращенное. Однако совокупность несчастных случаев, травматизм – явление закономерное в своей основе, вызванное той или иной небезопасной организацией производства.

Более того, чем больше несчастных случаев происходит в одно и то же время (не в одно мгновение, но в относительно короткий и обозримый период времени), тем больше мы можем наблюдать закономерностей, причинно-обусловленных детерминистских явлений. С этой точки зрения «состояние охраны труда» всегда характеризует степень организации производства, является своеобразным «онкомаркером» неблагополучия в организации производства.

Чем больше число несчастных случаев, тем легче их анализировать, предотвращать, снижая их число и тем самым уровень травматизма. Это видно, заметно, служит символом успешной работы. Во многом это связано с фундаментальными законами природы и способами их теоретического математического описания – теорией вероятности, ибо закономерности начинают проявляться в статистике при больших числах – более 30 случаев.

«Набрать» такое количество однотипных случаев на практике предприятия с «наилучшими практиками» выполнения государственных нормативных требований охраны труда почти нереально, но если идет стройка, если подрядчиков сотни, а их персонал составляет десятки тысяч работников, то можно уловить хотя бы тенденции. В описываемой нами ситуации большое (статистически значимое) количество несчастных случаев связано с повышенной опасностью рабочих мест, с неорганизованностью процесса строительства, с человеческим фактором, влияние которого «бурно расцветает» в условиях неорганизованности.

К проблеме статистической достоверности наблюдаемых событий примыкает очень сложная проблема управления «редкими событиями» и связанными с ними ничтожными по вероятности рисками.

Многим кажется, что переход управления на риск-ориентированный подход снимает все проблемы, но это не так. Риски различны для разных условий. Значит, по сути, управление рисками требует массы критериев. Для смертельного травматизма – один, для легкого травматизма – другой и т. д. А это невозможно технически и во многом противоречит устоявшимся взглядам на нормативное регулирование. И тогда рядом с таблицами ПДК должны появиться таблицы рисков. Но никто в мире к этому не готов. Поэтому простой переход на риск-ориентированный подход почти ничего не дает, если только углубленно не анализировать монографическими методами имеющийся печальный опыт и наилучшие практики предотвращения несчастных случаев. Но и здесь самое главное это совокупность мероприятий по управлению ситуационными рисками и рисками воздействия, а не условно выбранные уровни риска. Продуманные и эффективные мероприятия нужны, а они затратны!

Очень важным является то, что сложности управления и оценки состояния охраны труда на основе анализа риска состоят в том, что сколь бы ничтожным ни был риск, событие может произойти. Проделана огромная работа, риск снижен, казалось, «до невозможного», а несчастный случай произошел и испортил всю отчетность!

Более того, сколь бы высоким ни был риск, событие может не произойти. Такие ситуации рождают пренебрежение работающих к риску, им кажется, что всё идет по их плану рискованного поведения, ибо раз за разом они рискуют, и ничего не происходит.

Такие «аномалии», связанные со случайным характером риска, вносят путаницу в систему управления, «выбивая из рук» управленцев принятие верного решения. Нужны иные критерии, иные подходы. Какие? Ясно одно, в каждом конкретном случае – свои. И их нужно уметь конструировать. Одновременно будут возникать и критерии оценки результативности и эффективности.

 

Основные подходы к оценке результативности и эффективности работы службы охраны труда

Любая деятельность службы охраны труда протекает в рамках общей системы управления компанией и неразрывно связана с выполнением должностных/трудовых обязанностей её сотрудниками.

Но возникает резонный вопрос, на который нет однозначного ответа, по крайней мере, пока. Чья деятельность будет являться объектом оценки при рассмотрении результативности и эффективности работ по охране труда: в целом организатора производства – компании-работодателя; должностных лиц компании, всех без исключения, включая топ-менеджмент; службы охраны труда; специалистов по охране труда в рамках выполнения ими своих должностных обязанностей; объединенных служб охраны труда и безопасности производства; специалистов этих служб? Чью результативность и эффективность или в чем мы оцениваем? Почему в выше приведенном списке нет именно тех работников, которые травмируются? Почему также нет их профессиональных союзов?

Оценка результативности и эффективности производствам проще: известно суммарное количество произведенной продукции; план производства для подразделений; доходность, прибыль, рентабельность.

С безопасностью сложнее. Если несчастные случаи «сыплются как из рога изобилия», несмотря на работы по охране труда, то это со всех сторон плохо. А если их нет совсем, но никто ими не занимается, это хорошо или плохо? А если в результате самоотверженной работы «минимум миниморум» несчастных случаев, то это как?

Да и вообще, какой критерий важнее: число непредотвращенных случаев или выполнение всех мероприятий СУОТ?

А ведь все вышеизложенное связано с разными явлениями и процессами, каждое имеет, по сути, свои системы показателей. Или все это фактически одно и то же?

Нам в настоящее время все эти явления и системы их показателей представляются разными, но вместе с тем так или иначе взаимосвязанными, «вложенными» друг в друга, иерархическими.

Заметим, что к деятельности организатора производства по охране труда (а именно он, как правило, рассматривается в качестве субъекта права в законодательстве РФ) можно применить три критерия качества этой деятельности:

1) степень и качество выполнения общих показателей деятельности по охране труда для выявления ранга организатора производства среди других организаторов производства, аналогичных ему или нет по характеру деятельности;

2) степень и качество выполнения «функционала» службы охраны труда, возложенного на нее руководством компании, в целом, содержащегося в Положениях о СУОТ и службе ОТ;

3) степень и качество выполнения должностных/трудовых обязанностей сотрудниками службы охраны труда, зафиксированных должностными инструкциями и отраженных в личных KPI (последнее, пожалуй, самое важное).

Начнем с критериев результативности и эффективности деятельности организатора производства в целом, ибо служба ОТ является только частью системы управления компании, и конечно, всё, что делается в компании, в реальности определяет топ-менеджмент или собственник компании.

Оценка результативности (effectiveness) работы службы охраны труда производится по критерию степени реализации запланированной деятельности и достижения запланированных результатов в натуральных показателях, которые могут быть абсолютными (исходные данные) и относительными (данные для сравнительного анализа).

Оценка эффективности (efficiency) работы службы охраны труда производится по критерию соотношения между достигнутым результатом и использованными ресурсами и под углом зрения того, стоит ли результат тех затрат, усилий и расходов, которые пришлось понести, чтобы добиться результата.

Как правило, под эффективностью на практике понимают показатель, определяемый соотношением экономического эффекта от полученного результата и затрат, породивших этот эффект (результат), т. е. экономическую эффективность.

Экономическая эффективность может быть оценена по ряду показателей, например, через эффективность использования ресурсов (ресурсная или факторная эффективность). Примером показателей ресурсной эффективности является производительность труда, которая может быть принята в качестве основного показателя эффективности при улучшении условий труда.

Следует иметь в виду, что экономическая эффективность деятельности организации не тождественна экономической эффективности деятельности всей системы охраны труда в масштабе отрасли или государства, а потому имеются существенные различия в определении экономической эффективности деятельности по охране труда на разных уровнях управления.

Наличие этих двух показателей самого общего плана – результативности и эффективности – приводит к возможностям противоречивой оценки практики работы службы охраны труда.

Несомненно, что результаты деятельности в области охраны труда – это явные и неявные, зафиксированные и не зафиксированные показатели (индикаторы, индексы, коэффициенты и т. д.) состояния условий труда, соблюдения требований охраны труда, применения методов управления рисками и других достижений организатора производства в области охраны труда. Охрана труда огромна и разнопланова, действий множество, показателей их выполнения еще больше.

При этом результаты деятельности изначально являются качественными, но могут быть охарактеризованы и количественно, например, числом рабочих мест, которые можно считать «практически безопасными» и/или на которых существенно улучшены условия труда. Это, на наш взгляд, важнейшие показатели именно для компании и топ-менеджмента в сфере охраны труда.

Поэтому относительная численность рабочих мест с условиями труда, которые можно условно назвать «практически безопасными», к общему числу рабочих мест компании и стабильность темпа их роста – вот два основных показателя, характеризующих «лицо» компании, ее культуру производства и культуру безопасности, и ее топ-менеджмента. Служба охраны труда здесь практически ни при чем. Она – один из инструментов достижения этого, и только.

Все достижения компании в сфере безопасности условий труда можно характеризовать и натуральными показателями и финансовыми. Но никто пока не хочет реально выдвигать их в число приоритетных, ибо будет хорошо видно, как мы далеки не только от желаемого идеала, но и от нормального движения к нему, ибо оно требует реальных затрат трудовых ресурсов и денежных средств, а все остальное – только демагогия и популизм.

Считаем, что вся совокупность деятельности службы охраны труда так или иначе связана с функционированием СУОТ, результативность и эффективность которой играет огромную роль в формировании конечного результата. Нормальное ее функционирование и есть основной критерий работы службы охраны труда.

Наиболее полно проблемы оценки результативности и эффективности действия СУОТ были рассмотрены нами в рамках современной терминологии [11] при подготовке ГОСТ 12.0.230.3-2016 «Межгосударственный стандарт. Система стандартов безопасности труда. Системы управления охраной труда. Оценка результативности и эффективности» [12].

За основу структуризации показателей была взята структура СУОТ по межгосударственному стандарту ГОСТ 12.0.230-2007 [13], но это не принципиально, ибо все стандарты СУОТ и все ее принципы практически одни и те же.

Межгосударственный стандарт ГОСТ 12.0.230.3-2016 был введен в действие Приказом Росстандарта от 31.05.2017 № 471-ст после окончания его разработки ВНИИ стандартизации и сертификации в машиностроении (ВНИИНМАШ), ООО «Экожилсервис», ФГБОУ ВО «Пермский национальный исследовательский политехнический университет» (основной разработчик) и широкого обсуждения специалистами. Стандарт был принят Межгосударственным советом по стандартизации, метрологии и сертификации (протокол от 25 октября 2016 г. № 92-П).

Этот Стандарт представляет собой руководящие указания по планированию и применению процедур оценки результативности и эффективности деятельности организации в области охраны труда:

– устанавливает рекомендуемый порядок сбора данных (информации), проведения анализа и использования оценки результативности и эффективности деятельности по улучшению условий и охраны труда;

– применим для любой организации и ее подразделений, которые осуществляют самооценку результативности и эффективности деятельности в области охраны труда вне зависимости от типа, размера, местоположения и сложности самой организации;

– может быть использован органами общественного контроля для оценки результативности и эффективности деятельности организации в области охраны труда;

– содержит принципы, показатели, критерии и методы оценки результативности и эффективности, руководствуясь которыми организация вправе самостоятельно выбирать приемлемые для нее показатели, критерии и методики оценки результативности и эффективности своей деятельности по охране труда.

При этом Стандарт не содержит конкретных правовых и технических требований по обеспечению безопасности труда и производства и не заменяет собой соответствующие требования действующих нормативных актов законодательства РФ, в том числе соответствующие технические регламенты и прочие нормативные правовые акты сферы технического регулирования.

В этом Стандарте мы развили идею о том, что основным показателем выполнения СУОТ является именно «выполнение требований СУОТ», и ничего больше.

К сожалению, так исторически сложилось, что оценка профилактики травматизма производится по показателям числа непредотвращенных и зафиксированных (учтенных) несчастных случаев. Несложно видеть, что эти показатели очень поверхностно и грубо отображают «антипоказатели» травматизма на предприятии, не отражая деятельности службы охраны труда.

Важнейшими из этих показателей считаются (других пока нет) коэффициент частоты травматизма и коэффициент тяжести травматизма.

Коэффициент частоты основан на числе производственных травм, всех или только смертельных, которое, вообще говоря, равно числу несчастных случаев на производстве (для негрупповых случаев).

Подчеркнем, что число несчастных случаев, число несчастных случаев на производстве, число единичных несчастных случаев на производстве и групповых несчастных случаев на производстве, число производственных смертельных травм, число производственных травм с утратой трудоспособности более одной рабочей смены и т.п. – разные числа.

В России выбранное для анализа число (обычно это сумма всех учтенных травм) относят (делят) к 1000 работавших в отчетном периоде. Заметим, что в свое время это не вызывало никаких проблем, ибо в Советском Союзе практически все работающие были в современном понимании работниками. Сегодня, судя по формам государственной статистической отчетности, к учету принимают только утрату трудоспособности или гибель работников, оформленных по трудовому договору. А это примерно чуть больше половины всех работающих. Это искажает статистику травматизма. Приводимые данные нельзя сравнивать ни по годам, ни по отраслям, ни по профессиям, ни по предприятиям.

На самом деле к работающим нужно относить сумму числа работников, самозанятых, ИП, работающих индивидуально и лично, других лиц, работающих у организатора производства по договорам «заемного труда», «юберизованных», при их наличии, и по любым другим договорам гражданско-правового характера, а также всех лиц, задействованных аутсорсерами, и подрядчиками на объектах организатора производства, выступающего заказчиком.

Поскольку никому неизвестно, как делается статистический учет, сравнение статистических данных становится бессмысленным. Поэтому публикуемые данные, на наш взгляд, несравнимы и не только по вышеназванным причинам.

Повторим, что принятый в России коэффициент частоты травматизма (Кч) определяет число несчастных случаев, приходящихся на 1000 среднесписочных работающих за определенный календарный период (месяц, квартал, год):

Кч = 1000 (Т/Р),

где Т – число травм (несчастных случаев) за определенный (как правило, отчетный) период; Р – среднесписочное число работающих за тот же период. Это позволяет сравнивать уровень травматизма на различных предприятиях и в различных отраслях.

Еще один показатель, коэффициент тяжести травматизма (Кт) очень условно характеризует среднюю длительность нетрудоспособности, приходящуюся на один несчастный случай:

Кт = Д/Т,

где Д – суммарное число рабочих дней нетрудоспособности по всем травмам (несчастным случаям) за определенный (как правило, отчетный) период, исчисляемое по листкам нетрудоспособности; Т – число травм (несчастных случаев) за тот же период.

Заметим, что коэффициент тяжести не полностью характеризует реальную тяжесть травматизма, ибо не учитывает смертельный травматизм и множество микротравм. Для лучшего учета доли смертельного травматизма можно, как это делается в ряде случаев в международной практике, условно считать, что смертельная травма эквивалентна потере 35 лет трудоспособности. Но это, по сути дела, некорректно. Используют коэффициент тяжести травматизма достаточно редко из-за неясности, как его использовать в профилактической работе.

Как правило, придерживаясь тех же идей, которые реализованы в коэффициентах частоты и тяжести травматизма, за рубежом используют в качестве базы не 1000, а 100 000 работников или лиц экономически активного населения. Это позволяет перевести значение показателя в целые числа, что более наглядно и легче для восприятия. Например, в странах Европейского Союза частота смертельного травматизма составляет примерно 3 человека на 100 000 работников, в США – примерно 4 человека на 100 000, в нашей стране – примерно 13 человек на 100 000 работников (коэффициенты частоты 0.03, 0.04, 0.13).

Показатели травматизма позволяют хоть как-то описать его характер на различных рабочих местах, в отдельных структурных подразделениях, организациях, отраслях, на территориях, в стране в целом, а их статистическая обработка, произведенная по различным признакам, – осуществить анализ травматизма и определить приоритетные направления дальнейшей работы по его предотвращению (с учетом «недостоверности» данных). Недостатки этих показателей общеизвестны.

В последние годы, особенно в крупных компаниях, начался «бум» использования якобы истинных хороших показателей, разумеется, зарубежных. Однако эти показатели ничем не лучше российских.

В них все те же натуральные числа производственных травм относят не к числу работающих, а к 1 000 000 часов отработанного времени. В этом есть смысл, поскольку такой показатель лучше характеризует степень опасности, ибо не все среднесписочные сотрудники «работают», они могут лечиться, отдыхать, могут быть простои на предприятии, снижение заказов и т.п. Однако учет реально отработанного времени в России никто по часам не ведет (табель – формальность) и число отработанного времени определяют почти «на глаз», перемножая среднесписочное количество работников на количество рабочих дней в году и на количество часов в смене. Пользы от такого подсчета никакой, ибо ничего отличного от коэффициента частоты таким образом не получить.

Отличие базы для сравнения с коэффициентом травматизма (отработанное время вместо числа работающих) связано с «меркантилизмом» капиталистической экономики. Для нее число утраченных часов труда важнее травмирования любого количества работников. При этом очень важно соотношение утраченных часов труда с общим числом часов отработанного времени.

Поэтому LTIFR (Lost time injury frequency rate – коэффициент частоты травм с временной потерей трудоспособности) и LTAFR (Lost time accident frequency rate – коэффициент частоты несчастных случаев) являются в мировой практике основными индикаторами эффективности работы компаний в области охраны труда и промышленной безопасности. Их недостатки аналогичны недостаткам коэффициентов частоты травматизма и тяжести травматизма.

По идее, LTIFR надо было бы рассчитывать как суммарное рабочее время, потерянное в результате полученных травм, умноженное на 1 млн часов и деленное на суммарно отработанное всеми работающими рабочее время. Но на практике LTIFR часто рассчитывают так: число полученных травм с утратой трудоспособности в отчетном периоде умножают на 1 млн и делят на суммарно отработанное рабочее время за отчетный период – (Number of lost time injuries in the reporting period) x 1 000 000) / (Total hours worked in the reporting period).

Следует подчеркнуть, что в каждом конкретном случае надо внимательно смотреть (особенно в русскоязычных статьях), как рассчитывали тот или иной показатель. В общем случае, взятые два показателя, практически всегда несравнимы. А зачем тогда они нужны?

Только для сравнения!

Обратим внимание, что законодательство РФ нацеливает службы охраны труда организатора производства как субъекта права на выполнение установленных законом государственных нормативных требований охраны труда. Никаких других требований закон не устанавливает.

В силу размытости и неконкретности самого понятия «государственные нормативные требования охраны труда» оценка выполнения этих требований также становится сложной и неоднозначной. Именно это делает взаимоотношения организатора производства и органов государственного надзора сложными, «дипломатичными», «переговорными». Вместе с тем выполнение всех пунктов чек-листов Государственной инспекции труда может служить обобщенным показателем выполнения государственных нормативных требований. Если бы чек-листы были высокого качества, то проблему можно было бы считать решенной, но это не так. Увы, чек-листы не дают общую полную картину деятельности в области охраны труда компании.

До последнего времени оценка выполнения требований охраны труда могла осуществляться только по отдельным показателям, зачастую далеким от оценки реальности, ибо построение комплексных показателей очень сложно, а компьютеров не было. Например, работодатель обязан выдать средства индивидуальной защиты (далее – СИЗ). Он их выдал, но они некачественные. Поэтому законодатель сделал еще один шаг: он потребовал, чтобы СИЗ были сертифицированы или имели декларацию соответствия. Но их подделывают!

Однако этот важный, нужный, но формальный показатель говорит лишь о качестве изготовления используемых СИЗ, но не говорит о качестве защиты организма в данных условиях труда, что порождает различные нежелательные коллизии на практике.

Сегодня после введения требования к организатору производства создать и обеспечить функционирование системы управления охраной труда появился своеобразный обобщенный показатель деятельности компании – функционирующая система управления охраной труда. Однако многообразие возможностей создания различных СУОТ (известное всем Примерное положение носит рекомендательный характер и очень «рыхло») и отсутствие единой российской системы их сертификации приводит к использованию иных формальных показателей.

Первый показатель, это наличие Положения о СУОТ. Но СУОТ – это не только Положение о СУОТ, которое лишь документирует, и то не все мероприятия СУОТ, выполняемые работниками. Значит, этот показатель формален, он необходим, но не достаточен!

Второй показатель достаточно неплохой и значительно адекватней ситуации, но очень дорогостоящий – сертификация на соответствие международному стандарту ISO 45001:2018 (при всех издержках формализма, неизбежно свойственного любой системе сертификации). Именно она и производится многими крупными компаниями, а ее успешность, т.е. получение сертификата соответствия, следует рассматривать как признание высокой результативности работы службы охраны труда и топ-менеджмента компании в целом.

Таким образом, получение и поддержание сертификата соответствия СУОТ является важнейшим и главным показателем работы службы охраны труда. Но и их в России продают направо и налево, достаточно только зайти в Интернет! Значит, и здесь не все так хорошо, как хотелось бы. Значит, для внешнего наблюдателя это не критерий, а вот для внутреннего потребления очень даже неплохой показатель.

Вместе с тем исторические традиции длительного существования предприятий без официально стандартизированных и сертифицируемых СУОТ привели, кроме результативности выполнения установленных законом требований охраны труда, к некоторым результирующим (конечным, целевым) показателям, характеризующим организатора производства в целом в сфере защиты трудящихся от утраты трудоспособности.

И опять повторим, таким критерием стало не число сохраненных жизней трудоспособных работников, а их «обратная» величина – число непредотвращенных случаев утраты трудоспособности.

Этот своеобразный антипоказатель недостижения цели никем никогда никак законодательно не предписывался организатору производства, но широко используется для сбора статистических данных, а также для сравнения ситуации на данном предприятии с ситуациями на других. При этом другой системы оценки пока нет.

Отсутствие объективного, устраивающего всех показателя эффективности деятельности по охране труда приводит к возникновению требования постоянного стремления к нулю числа случаев утраты трудоспособности, воплотившегося в добровольную международную программу «Vision Zero» (видение нуля). В этом контексте «нуль» - идеальная далекая, но манящая цель, она ориентирует нас в движении. Мы должны к нему стремиться, но не более того!

Однако при переводе на русский язык все смыслы «затопил» «нулевой травматизм», которого нет, не было и не будет. Он будет только на тех рабочих местах и для тех условий труда, где его никогда и не было, ибо там нет условий для его реализации.

Таким образом, встает вопрос: что это за условия труда, где нет травматизма? На всевластие бюрократии следует ответ всесилия практики: там, где нет условий воздействия опасности (достаточного потенциала) на организм работающего, приводящего к травме, и только там.

 

Практически безопасные условия труда

Словосочетание «безопасные условия труда» является одним из ключевых, и наиболее сложных для практического использования понятий. Оно пересекается с понятиями «условия труда», «безопасность рабочего места», «безопасность труда», «безопасность трудового процесса», «безопасность технологического процесса». Оно может использоваться в широком смысле слова, как в экономике и как в Казахстане, а может в узком, как в России в охране труда.

Абсолютно безопасных условий труда не существует в принципе. Поэтому лучше говорить, как это давно уже предлагает автор данной статьи – «практически безопасные условия труда», тем паче, что в охране труда нас интересует не абсолютная безопасность работающих, а лишь защита их от «утраты трудоспособности».

Нормативная документация так и не смогла определить, кем или чем нужно заниматься при оценке риска? Что главнее, основное рабочее место или трудовая функция работника? Мы считаем, что главное это трудовая функция, а потому всегда при оценке риска рассматриваем не только основное рабочее место, но и процесс перемещения работника (в рабочей зоне, вне ее по территории работодателя, вне территории). Главное – это защита Человека во всей его деятельности на работе, что бы он ни делал, и где бы ни находился в рабочее время!

Эта деятельность всегда может быть разделена на основную, вспомогательную и сопутствующую. Основная деятельность – это прямое выполнение своих трудовых обязанностей, своей трудовой функции, например, управления комбайном, автомобилем, станком. Вспомогательная деятельность – также выполнение трудовой функции, например, подготовка комбайна к работе, его сцепка/расцепка с бункером-перегружателем. Вспомогательная работа почти всегда связана с ручными операциями, например, загрузкой заготовок/выгрузкой готовых изделий, заправкой автомобиля. Сопутствующей деятельностью целесообразно называть переодевания, инструктаж, обучение, перемещения, принятие пищи, перекуры, посещение туалета. Технологов и экономистов сопутствующая деятельность не интересует, в отличие от основной и вспомогательной, ибо никак не определяет производство продукции. Но никакой реальной производственной деятельности без сопутствующей нет. Да и с позиции безопасности она играет свою роль и нам нужно ее рассматривать. Получить травму можно везде и всегда!

Перейдем сейчас к рассмотрению трудовых операций - основе основ выполнения любой трудовой функции.

Две функции всегда сливаются в трудовых операциях, которые, напомним, заменяют производственные процессы в силу необходимости, выполнение тех или иных «прямых» операций с помощью физической силы и управление этими операциями с помощью умственных способностей.

В последние два века прогресс техники и технологий все сильнее вторгается в традиционный «ручной физический труд», замещая его с помощью механизации и автоматизации труда. Все существеннее становится роль управления производственными процессами. Его тоже передают компьютерам, и человек вытесняется из прямого производства.

Полностью автоматизированный комплекс, не использующий физический труд человека-оператора, все-таки не может считаться «безопасным», ибо требует монтажа, наладки, ремонта, демонтажа, т.е. операций, выполняемых пока все еще вручную. Кроме того, авария на таком комплексе может выйти за периметр его локализации и причинить вред находящимся вне периметра людям.

Тем не менее разумно считать ручной физический труд самым опасным, и, исходя из этого, попытаться построить следующую пирамиду трудовых операций, дифференцируя их по уровню опасности, по наличию коренных причин несчастных случаев.

Труд офисных работников, вооруженных лишь офисной техникой и проводящих свой рабочий день на стационарном рабочем месте в офисе, практически безопасен. Им не нужна спецодежда, но они могут порезаться бумагой, уколоться скрепками, порезаться канцелярским ножом и т.п. (100% безопасности нет нигде!!!). Однако более или менее серьезная опасность травмирования, влекущая утрату трудоспособности, связана с падением и подстерегает их только во время прихода и ухода с работы, при походе в столовую или туалет. Они относительно мало ходят на работе. Все это не значит, что их не надо инструктировать, обучать и т.п. Это необходимо! И огромной ошибкой регулятора является утверждение возможности освобождения такого персонала от первичного инструктажа на рабочем месте. И им, и их руководителям это очень полезно как в функциональном аспекте, так и для формирования «культуры безопасности».

Если офисные работники, типа курьера, много ходят по кабинетам и зданиям, разнося документы, или переходят с совещания на совещание, то риски падения растут.

Руководители и специалисты, передвигающиеся на автомобилях на бесконечные совещания, на проверки и т.п. подвергаются риску ДТП, что очень серьезно и нежелательно.

Руководители и специалисты, посещающиеся реальное производство, должны использовать СИЗы, и часть своего рабочего времени, находясь в цехах действующего производства, подвергают свою безопасность значительно большим угрозам, чем когда находятся у себя в кабинетах.

Операторы и диспетчеры, управляющие производством и/или автоматизированными (частично или полностью) комплексами, подвергаются риску травмирования в зависимости от местонахождения «пульта» управления.

Операторы, управляющие механизированными комплексами (станками, автомобилями и т.д.) подвергаются риску травмирования в зависимости от своего местонахождения и характера трудовых операций.

Операторы, обслуживающие (практически вручную) механизированные комплексы (загрузка, выгрузка, стропование и т.п.) подвергаются риску травмирования в зависимости от своего местонахождения и характера трудовых операций.

Работники, работающие вручную, подвергаются риску травмирования в зависимости от характера выполняемых ими трудовых операций.

Работники, работающие вручную с применением механизированного инструмента (бензопилы, шуруповерты и т.п.), подвергаются большому риску травмирования в зависимости от характера выполняемых ими трудовых операций.

Работники, осуществляющие монтаж, ремонт, демонтаж, наладку любого оборудования, работающие фактически вручную с применением механизированного инструмента (бензопилы, шуруповерты и т.п.), подвергаются риску травмирования в зависимости от характера выполняемых ими трудовых операций.

Каждая из этих категорий может быть разделена на подкатегории, и это разделение является самым основным, что определяет риски травмирования.

Все это должно лежать в основе организации профилактической работы. Надо выявлять «ключевые звенья» (в разных категориях они разные) и постоянно устранять их. Всю работу нужно вести в рамках СУОТ, или СУОТ и СУПБ, или в других комбинациях систем управления.

 

Критерии оценки результативности профилактической работы в рамках функционирования СУОТ

Подчеркнем, что в настоящее время среди исследователей и практиков нет единого мнения относительно общих принципов, применяемых для классификации типов ключевых показателей, используемых для оценки выполнения СУОТ или своеобразной её части - Vision Zero.

Мы уже неоднократно выше писали, что для того чтобы измерить и оценить качество и успешность организационной деятельности по обеспечению безопасности работников, компании традиционно сосредоточивают свое внимание на статистике несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний. Эти показатели, часто называемые «запаздывающими», не дают полной картины происходящего, необходимой для своевременного предупреждающего воздействия на ситуационные риски.

Однако почти все исследователи – и даже научные организации – констатируют [14–17], что этого подхода недостаточно, что обязательно нужно оценивать результативность выполнения запланированных мероприятий самой СУОТ.

Анализ этих исследований показывает, что предлагаемые измерительные инструменты характеризуются относительно большим количеством показателей результативности и эффективности (до нескольких сотен), а также многоуровневыми внутренними структурами. Аналогична ситуация и с показателями нашего ГОСТ 12.0.230.3-2016 [12].

К сожалению, как практически применять такие сложные измерительные системы, пока еще толком не понятно да и сложно, поскольку это требует больших затрат времени, необходимости обучения и подготовки персонала для сбора информации и ее анализа, а также большого объема информации, которую нужно оперативно собирать и обрабатывать.

Другим фактором, который следует учитывать, является растущая информационная перегрузка: большое разнообразие информации, обрабатываемой в настоящее время менеджерами и лицами, принимающими решения, что может негативно влиять на качество решений и снижать общую эффективность управления.

Из этого вытекает необходимость редуцирования информации и наличия обобщенных показателей. Вопрос о них так и не решен!

При этом надо понимать, что, скорее всего, Vision Zero – это лишь осознанное стремление и обязательство создавать и обеспечивать безопасную и безвредную рабочую среду посредством предотвращения несчастных случаев, травм и заболеваний, связанных с работой и влекущих утрату трудоспособности.

Подход Vision Zero следует понимать как постоянную работу по профилактике, все расширяющуюся и совершенствующуюся, как долгий и извилистый путь к «Храму». Vision Zero – это не получаемый результат, это постоянство все более расширяющегося профилактического действия.

Важно понимать, что «видение» (мысленный образ того, каким может быть будущее) подразумевает долгосрочные амбиции и постоянные действия, основанные на концепции возможности предотвращения несчастных случаев с помощью надлежащего и своевременного проектирования, планирования, внедрения и практики.

 

Недостижимость абсолютной безопасности и реальность принципов АЛАРА и АЛАРП

Так случилось, что пропагандисты «наилучших практик» почти полностью сосредоточили свое внимание на «человеческом факторе» и достижении «нулевого травматизма». Удивительно, но в их речах не звучат другие наилучшие практики реальных подходов к управлению редкими, но значимыми событиями. А такие подходы широко применяются в мире.

Напомним, что в сфере безопасности существуют всего две концепции воздействия опасностей на организм человека: беспороговая и пороговая. Беспороговая концепция фактически оправдывает стремление к абсолютной безопасности, требует все больше и больше средств вкладывать в защиту от любых рисков, даже ничтожных. Согласно пороговой концепции, достаточно достичь того или иного «порога», не переступать через него, работать в мире рисков, но рисков ничтожных или допустимых.

Обе эти концепции жизненны, обе верны и отражают тот факт реальности, что не каждое «по силе» воздействие ведет к повреждению организма. Это зависит от характера воздействия, его природы, свойств защиты нашего организма. Аналогична ситуация с авариями. Кажется, что воздействие любой опасности не имеет «порога»: есть опасность, есть её воздействие, есть нежелательный результат – авария или несчастный случай. Но в реальности всё сложнее.

Многочисленные взрывы метановоздушной смеси в угольных шахтах от источников света – масляных ламп, заставили в начале XIX века найти прекрасное средство защиты – так называемую лампу Деви, мелкая металлическая сеточка в которой препятствует распространению горения, пламени и взрыва в рудничной атмосфере. До появления электрических лампочек именно лампа Деви обеспечивала развитие угольной, а с ней через пар и паровой двигатель и всей другой промышленности. Эта лампа была создана двумя выдающимися экспериментаторами – Деви и Фарадеем. Последний был учеником и лаборантом Деви, а потому его имя в название лампы не вошло. Прошло около полувека, и Ле-Шателье фактически во многом научно обосновал необходимость сеточки: он открыл порог взрываемости метана, ниже которого метан просто горит, но не взрывается. Сегодня мы широко используем понятие «нижний концентрационный предел распространения пламени» для нормирования безопасности при выделении горючих газов. Мы привели этот пример, ибо он хорошо демонстрирует «пороги» в природе и технике.

Концепция «пороговости» стала набирать силу, а обнаруженная в начале ХХ века «пороговость» воздействия основных вредных факторов производственной среды на организм человека позволила ввести понятия ПДК, ПДУ, ПДД (предельно допустимые концентрация, уровень, доза). Мы широко этим пользуемся в охране труда.

При этом социальная практика ввела свое понимание пороговости – утрату трудоспособности на одну рабочую смену минимум. Травмы с меньшей длительностью и тяжестью, не мешающие работать, получили название микротравмы и к учету не принимались.

Казалось, что концепция «пороговости» воздействия получила абсолютное превосходство над «беспороговостью», благо она была технически и экономически приемлема. Например, вредное вещество можно было не полностью изымать из применения (что очень затратно, а иногда и неосуществимо из-за законов природы), а поддерживать его содержание на уровне ПДК, что реально. Но осталась одна очень серьезная проблема – беспороговость воздействия радиации. В условиях все большего роста применения радиоактивных веществ в атомной энергетике и медицине нужно было понять, «где остановиться в нагромождении средств защиты» от всепроникающей радиации. Техника и экономика требовали разумности и экономичности в защите от опасностей радиации.

Поэтому в 1954 году Международная комиссия по радиационной защите сформулировала основной критерий минимизации вредного воздействия ионизирующей радиации – принцип АЛАРА (англ. ALARA, сокр. As Low As Reasonably Achievable). Он предусматривает поддержание на возможно низком и достижимом уровне как индивидуальных, так и коллективных доз облучения, с учетом социальных и экономических факторов. Иными словами, речь идет не об абсолютной защите и «нуле» воздействия, а об оптимальном со всех сторон уровне защиты, увязанной и с «рисками», и с «затратами».

Идея оказалась очень плодотворной, поскольку полностью соответствует риск-ориентированному подходу и принципам рыночной экономики – делать только то, что экономически оправдано и технически достижимо. В нашей стране принцип АЛАРА известен как принцип оптимизации, соблюдение которого наряду с принципами обоснования и нормирования является одним из основных факторов обеспечения радиационной безопасности. Исходя из этого принципа, специалистами радиационной безопасности была разработана Система управления работами, связанными с присутствием радиоактивного излучения. Во многом она аналогична СУОТ в охране труда и СУПБ в промышленной безопасности.

Идеи АЛАРА были использованы в 1974 году в Великобритании в сфере охраны труда в законодательном государственном акте об охране труда, в котором они были переформулированы как принцип АЛАРП (ALARP, сокр. As Low As is Reasonably Practicable). Этот принцип стал ведущим в странах Британского Содружества и широко применяется в управлении рисками охраны труда и безопасности производства, в том числе в рамках СУОТ.

Мы давно уже пишем о необходимости широкого использования принципов АЛАРА и АЛАРП (они практически одинаковы) в нашей стране в практике обеспечения охраны труда и безопасности производства. Заметим, что эти принципы созвучны и идеям СУОТ, и идеям Vision Zero – стремление к максимальному предотвращению несчастных случаев и аварий, насколько это технически возможно и экономически целесообразно.

 

КРI сотрудников как показатели оценки результативности и эффективности работы службы охраны труда

В рамках управления важную роль в последние годы стали играть KPI службы (отдела) и/или специалиста по охране труда.

KPI (Key Performance Indicator) – ключевой показатель достижения успеха в определенной деятельности или в достижении определенных целей. Можно сказать, что KPI – это количественно измеримый индикатор фактически достигнутых результатов. Если он адекватен и справедлив, то он работает, а если нет? В этом-то и проблема!

Как правило, KPI в охране труда оценивают по отсутствию неуспехов. В итоге, такое KPI «бьет по рукам» специалистов по охране труда, резко и реально демотивируя их, особенно после первого несчастного случая в отчетном периоде. Попытки реально сформировать KPI для охраны труда, как правило, не удаются, ибо как формировать KPI, якобы хорошо знают и не сомневаются в этом только финансовые службы.

Нам кажется, что при формировании KPI в сфере охраны труда нужно помнить следующее.

Наиболее часто используемый критерий – количество несчастных случаев неверен, неадекватен и бесполезен. Это количество не зависит напрямую от специалиста или службы охраны труда и является лишь поводом для необоснованного наказания, поводом несправедливым, а потому не мотивирующим. Применение этого критерия ведет только к сокрытию числа несчастных случаев, но это всех (кроме безвинно наказанных) устраивает, и такая практика процветает.

Другой возможный и часто применяемый критерий: количество выполненных мероприятий по охране труда также не зависит от специалиста и службы охраны труда, ибо, как правило, не они управляют финансами в организации и принимают решения. И опять, специалисты службы охраны труда становятся без вины виноватыми и отдуваются за чужие грехи.

Третий возможный и тоже хорошо всем известный критерий: количество замечаний, выявленных при проверке. Но он говорит только о беспорядке на производстве и быстро деформируется до неузнаваемости. Целью становится найти побольше нарушений и «прицепиться даже к столбу». Это на статистику травматизма не влияет, но делает удобным «поиск виноватых и наказание невиновных».

Четвертый возможный критерий: количество запланированных и проведенных проверок и аудитов – практически вроде бы не характеризует травматизм, но способствует снижению нарушений требований охраны труда, что положительно влияет на сокращение уровня травматизма.

Сложность внедрения KPI в охране труда состоит в том, что от службы охраны труда и от специалиста по охране труда напрямую ничего не зависит, но от его работы и работы службы охраны труда зависит вся работа предприятия в сфере охраны труда и ее результативность.

Убежден, что основная работа специалистов по охране труда – это контроль соблюдения законодательства по охране труда на предприятии и методическая поддержка организатора производства в разработке локальных нормативных актов. Вот это главное для оценки службы охраны труда.

Заметим, что никто никогда не сможет выполнить все требования нормативных документов по охране труда. Их очень много, они запутаны, не всегда применимы на практике, их не хотят выполнять. Поэтому любая инспекция «с пустыми руками» не уйдет. При этом, если исполнительская дисциплина ответственных лиц в компании находится на низком уровне, специалист по охране труда может расшибиться в доску, но не заставит никого ничего делать. Если денег якобы в организации нет, то тем более ничего не сделать. А если бегать за каждым и просить или требовать, то не останется времени у специалиста на свою работу.

Все же частота (запланированная) посещений объектов проверки и соответствие процедуры проверки состоянию охраны труда производственному процессу, т.е. наличие необходимой документации (предписание, акт контрольной проверки (либо что-то подобное), служебные/докладные в адрес руководства по итогам контрольных проверок), наличие и своевременная актуализация документации по охране труда в организации – все это говорит о работающей системе управления охраной труда – вот это, наверное, и есть самое главное.

Вот почему для эффективной организации работ по охране труда в компании необходима однозначно выраженная решимость высшего руководства компании в отношении создания современной системы управления охраной труда при сотрудничестве, по возможности, с командой профессионалов (консультантов) на всех этапах организации работ по охране труда.

Иными словами, стиль управления безопасностью должен быть комбинацией лидерства и поддержки со стороны руководителей высшего звена, участия в деле линейных менеджеров и вовлечения исполнителей в непременное соблюдение мер безопасности.

Для этого придется внедрить:

– обучение и воспитание руководителей (исключение нарушений технологии по незнанию, научение лидерству в охране труда, научение методам инструктирования и обучения рабочих, способам безопасного ведения работ, общим принципам безопасного производства и безопасного труда);

– обучение и воспитание рабочих (исключение нарушений технологии по незнанию, исключение нарушений безопасных приемов труда, технологических регламентов, карт рабочих операций, вовлечение рабочих в процесс управления охраной их труда);

– внедрение реальных, а не формальных, действительно работающих технологических инструкций и карт;

– изменение системы оплаты труда (дифференциация в зависимости от соблюдения технологической дисциплины и правил безопасности);

– разработка и внедрение процедур контроля качества технологических процессов, включая автоматизированные системы мониторинга;

– полное исключение сознательных нарушений рабочими технологической дисциплины и правил безопасности.

Все это очень важно и составляет ядро «культуры безопасности» [18], являющейся частью «культуры производства».

При этом культуру производства, а особенно культуру безопасности в одночасье изменить достаточно сложно. Она складывается из множества факторов. Наиболее значимым фактором, ухудшающим качество и эффективность труда, является предыдущий опыт работника. Очень сложно переучить человека, привыкшего делать все кое-как, а требования безопасности игнорировать.

Культуру производства надо внедрять как новую технологию производственной жизни, исповедующую культуру безопасности.

Культура производства начинается с безопасного обустройства рабочих мест. Нужно вкладывать средства в культуру производства, обеспечивая рабочих качественными спецодеждой, спецобувью, инструментом.

 

Заключение

В настоящее время просматриваются два основных подхода к оценке результативности и эффективности работы службы охраны труда:

– по непосредственным показателям выполнения специалистами службы охраны труда своих трудовых/должностных обязанностей (классическое управление персоналом);

– по обобщенным итоговым показателям организатора производства по числу непредотвращенных неблагоприятных событий (статистический подход к оценке состояния охраны труда).

Каждый из этих подходов может быть развернут в различных системах показателей, критериев успеха/неуспеха и т. п. Оба подхода требуют создания обобщенных показателей, что само по себе является проблемой.

При этом точность и достоверность получаемых оценок сильно зависит от достаточности статистических данных, поскольку в значительной степени получаемые результаты определяются заложенной в основу расчетов статистикой «несчастных случаев». Следует также учитывать тот факт, что достаточная для достоверного анализа статистика отсутствует.

Мы склоняемся к мысли о правомерности первого подхода и о неправомерности использования второго подхода для оценки трудовых успехов персонала служб охраны труда. Второй подход можно использовать только для сравнения деятельности организатора производства (но не лично каждого отдельного его работника) с деятельностью других субъектов права.

В целом необходимо продолжить исследование показателей и соответствующих организационных мер, направленных на уменьшение риска воздействия и профессионального риска.

Совместное появление последовательности событий: опасной ситуации, чаще всего связанной с переходом штатной ситуации в нештатную, воздействия опасности на организм работающего в нештатной ситуации и, наконец, повреждения здоровья в результате этого воздействия – в целом характеризует несчастный случай.

Данная последовательность может быть прервана на любой ее стадии активацией средств защиты либо благоприятным стечением обстоятельств. Практика показала, что профилактика несчастных случаев и аварий наиболее эффективна «в зародыше» - т.е. путем предотвращения возникновения опасных ситуаций, для чего необходимо строго соблюдать правила безопасного выполнения работ и технологических регламентов для устойчивости функционирования всех систем в штатном режиме.

В связи с этим особую значимость приобретает реализация процедур самооценки организацией результативности и эффективности своей деятельности в области охраны труда, добровольно проводимых на регулярной основе и позволяющих ей принимать обоснованные решения стратегического характера, направленные на улучшение своей деятельности в области охраны труда.

 

Список литературы:

1. Федеральный закон от 30 декабря 2001 г. № 197-ФЗ «Трудовой кодекс РФ».

2. Федеральный закон от 31 июля 2020 г. № 247-ФЗ «Об обязательных требованиях в Российской Федерации».

3. Приказ Минтруда России от 29 октября 2021 г. № 774н «Об утверждении общих требований к организации безопасного рабочего места».

4. Приказ Минтруда России от 29 октября 2021 г. № 776н «Об утверждении Примерного положения о системе управления охраной труда».

5. Приказ Минтруда России от 31 января 2022 г. № 36 «Об утверждении Рекомендаций по классификации, обнаружению, распознаванию и описанию опасностей».

6. Приказ Минтруда России от 28 декабря 2021 г. № 926 «Об утверждении Рекомендаций по выбору методов оценки уровней профессиональных рисков и по снижению уровней таких рисков».

7. Приказ Минтруда России от 29 октября 2021 г. № 771н «Об утверждении Примерного перечня ежегодно реализуемых работодателем мероприятий по улучшению условий и охраны труда, ликвидации или снижению уровней профессиональных рисков либо недопущению повышения их уровней».

8. Приказ Минтруда России от 22 сентября 2021 г. № 656н «Об утверждении примерного перечня мероприятий по предотвращению случаев повреждения здоровья работников (при производстве работ (оказании услуг) на территории, находящейся под контролем другого работодателя (иного лица)».

9. Приказ Минтруда России от 22.09.2021 г. № 650н «Об утверждении примерного положения о комитете (комиссии) по охране труда».

10. ISO 45001:2018 Occupational health and safety management systems – Requirements with guidance for use. – BSI, 2018. – 41 p.

11. ГОСТ 12.0.002-2014. Система стандартов безопасности труда. Термины и определения.

12. ГОСТ 12.0.230.3–2016. Система стандартов безопасности труда. Системы управления охраной труда. Оценка эффективности и результативности.

13. ГОСТ 12.0.230-2007. Система стандартов безопасности труда. Системы управления охраной труда. Общие требования.

14. Health and Safety Performance Indicators: Guidance, 2021. Publication: ICMM https://www.icmm.com/en-gb/research/health-safety/benchmarking-2021-safety-data.

15. Podgórski Daniel. Measuring operational performance of OSH management system – A demonstration of AHP-based selection of leading key performance indicators // Safety Science, Volume 73, 2015. – Pages 146–166, ISSN 0925-7535, https://doi.org/10.1016/j.ssci.2014.11.018.

16. Reiman Teemu, Pietikäinen Elina. Leading indicators of system safety – Monitoring and driving the organizational safety potential // Safety Science, Volume 50, Issue 10, 2012, Pages 1993-2000, ISSN 0925-7535, https://doi.org/10.1016/j.ssci.2011.07.015.

17. Levashov S.P. Analyzing and developing criteria for assessing occupational traumatism risks basing on «Best Practice Code». // Health Risk Analysis, 2017, no. 2, pp. 37–46. DOI: 10.21668/health.risk/2017.2.04.eng

18. Хайруллина Л.И., Гасилов В.С. Культура охраны труда как элемент управления предприятием // Фундаментальные исследования. – 2012. – № 11–3. – С. 665–669.