Г. З. Файнбург. Риск-ориентированный подход к защите от профессиональных рисков средствами индивидуальной защиты в рамках общепризнанных международных подходов и трансформирования российского законодательства. (№3, 2016) Читать в журнале по охране труда БИОТ в Нижнем Новгороде.

Г.З. Файнбург,

директор Института безопасности труда, производства и человека

Пермского национального исследовательского политехнического университета,

Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации,

доктор технических наук, профессор

Реферат

Статья рассматривает проблемы становления риск-ориентированного подхода к управлению охраной труда. Особое внимание уделено средствам индивидуальной защиты.

Ключевые слова: риск-ориентированный подход, риск воздействия, риск поврежденья здоровья, профессиональный риск, идентификация опасностей, оценка риска, средства индивидуальной защиты.

Risk-focused approach to protection against occupational risks by means of personal protection equipment within the conventional international approaches and transformation of the russian legislation

G. Z. Faynburg,

director of Institute for Safety Health,

Perm national research polytechnic university,

Honored worker of the higher school of the Russian Federation,

Doctor of Engineering, professor

Abstract

This article considers formation problems risk-focused approach to management of occupational safety and health. The special attention is paid to personal protection equipment.

Keywords: The risk-focused approach, risk of influence, risk of damage of health, occupational risk, identification of dangers, risk assessment, personal protection equipment.

Блажен тот, кто ничего не знает:

он не рискует быть непонятым.

Конфуций

Введение

Как известно, риск-ориентированным подходом к управлению охраной труда стали называть систему управления охраной труда, основанную на принятии решений, ориентированного на учет степени риска. В явно сформулированном виде этот подход зародился порядка 30-40 лет назад на международном уровне в атомной энергетике. Лет 20 назад этот подход «оброс» серьезными научными исследованиями и неотвратимо стал внедряться в наиболее развитых странах и отраслях промышленности.

Сегодня такой подход внедряется в нашей стране и в охрану труда, и в санитарно-эпидемическое благополучие населения, и в промышленную, пожарную, экологическую безопасность и т.п. и т.д. Этот подход достаточно обоснован, рационален и практичен, направлен на экономию средств, а потому никто и нигде не возражает против него, но…

Проблемы его внедрения в нашей стране состоят в том, что действующие и привычные всем требования обеспечения безопасности построены системно, четко и жестко еще для централизованной плановой административно управляемой советской экономики. Они практически не могут заменяться произвольными «частями», превращающими красивое платье охраны труда, сшитое по фигуре «административной экономики», в нечто бесформенное с позиций «рыночной экономики». А попытки сменить одну систему на другую в один «большой скачок» наталкиваются на огромный риск «встать с ног на голову», развалить функционирующее старое, ничего нового не построив.

Заметим, что действовавшая в советские времена система управления охраной труда полностью отвечала централизованной экономике и была, естественно, риск-ориентированной.

Опасные и вредные производственные факторы и риски их воздействия внимательно и на строго научной основе изучали специалисты по безопасности производства и безопасности труда, риски поврежденья здоровья – специалисты по гигиене и медицине труда, профессиональные риски утраты трудоспособности – специалисты органов государственной власти и статистики.

Исходя из всей этой махины многостороннего анализа, делались выводы о мероприятиях – процессах «управления» или «обработки» рисков в современной западной англоязычной терминологии.

Эти мероприятия закреплялись перечнями профессий, подлежащих медосмотрам, обучениям, выдаче СИЗ, молока и т.п. Эти мероприятия детализировались и в Типовых программах обучения, и в Типовых инструкциях.

Это был реальный, научно обоснованный, апробированный практикой риск-ориентированный подход, регламентирующий необходимые и доступные мероприятия через списки, перечни, нормы, правила, инструкции… Работодателям – предприятиям, организациям, учреждениям – оставалось только выполнять найденные наукой решения, возведенные в ранг закона нормативными актами.

Поэтому всем субъектам права казалось, что никаких рисков нет, а есть лишь жесткие требования «абсолютной безопасности» со стороны органов управления.

Затем вся эта пирамида управления была в одночасье разрушена в ходе «реформирования»… И на «обломках самовластья» осталась только концепция «абсолютной безопасности» и обилие детально все и всюду регламентирующих нормативных документов. Они действуют до сих пор. И достаточно эффективно. Но все же неадекватно условиям рыночной экономики.

Но вот теперь всю тяжесть всех вопросов профилактики связанных с работой травматизма и заболевний, начиная с идентификации опасностей и оценки риска их воздействия до государственного (по сути) управления профессиональными рисками решили возложить на работодателя, который не только должен все это делать, но и фактически оплачивать…

Но тогда ему надо было бы предоставить (как во всех экономически развитых странах) массу свобод и полномочий в выборе и осуществлении средств достижения конечных целей. Но статьи Трудового кодекса РФ «Права работодателя в области охраны труда» как не было, так и нет.

Словосочетание «профессиональный риск» давно уже стало «символом нашей эпохи», которое поминается везде и всюду, часто, к сожалению, невпопад. Большинство говорящих эти слова понимает под ними риск травмирования или заболевания, связанные с профессией работника, а на деле это риск, связанный с наймом работника. А это не совсем одно и то же. Заметим, что профессиональный риск это риск утраты трудоспособности.

Придирчивый читатель или слушатель скажет: «Это почти одно и тоже». Мы ответим: «Федот, да не тот!». На то «дьявол прячется в деталях», что маленькое незначительное несовпадение шаг за шагом разворачивает путника в степи, лишенной ориентиров, в прямо противоположную сторону!

Но об этом дальше более подробно. Опуская эти подробности для дальнейшего, обратим внимание на то печальное (для мчащихся по широкой магистрали риск-ориентированного подхода управленцев) обстоятельство, что, чуть-чуть не доходя до конца, эта магистраль утыкается в старую, узкую, разбитую, «грунтовую» дорогу мероприятий по управлению рисками.

Жизнь устроена так, что какие бы риски мы не оценили, какие бы числа не получили, какие бы слова не говорили, но в нашем распоряжении есть только НЕСКОЛЬКО вполне конкретных мер, которые мы знаем и которыми мы пользуемся.

Если же без каких либо амбиций и без предвзятости посмотреть на то, ЧТО МОЖНО СДЕЛАТЬ для предупреждения цепочки рисков: рисков воздействия опасных и вредных производственных факторов на организм работающего человека, рисков повреждения здоровья, рисков утраты трудоспособности, то выяснится следующее.

Самый первый шаг и наиболее кардинальная мера защиты от вышеперечисленных рисков – изменение технологии и производственного процесса с преимущественной элиминацией (удалением) источников опасности, в первую очередь ручного физического труда. Это сложный путь, достаточно дорогостоящий и без других экономических посылов работодателями никогда не применяемый.

Следующий шаг – повсеместное применение средств коллективной защиты. Этот путь также требует затрат, иногда значительных. Еще он требует, чтобы эти средства применяли, не демонтировали и т.п.

Еще один следующий и важный шаг – широкое применение средств индивидуальной защиты. Этот путь также требует определенных затрат, но значительно меньших, чем установка средств коллективной защиты. При этом, чем лучше, надежнее и долговечнее средства индивидуальной защиты, тем дороже они стоят. И также, как при использовании средств коллективной, этот путь защиты требует, чтобы средства индивидуальной защиты правильно выбирали и применяли. Фактически это тема данного мастер-класса.

Заметим, что в ряде случаев, в дополнение к средствам индивидуальной защиты, необходимо использование различного рода профилактических препаратов и мероприятий, например, вакцинация от клещевого энцефалита, носящих характер индивидуального действия и индивидуальной реакции организма.

Подчеркнем, разнообразие рисков безмерно, а перечень технических или санитарно-гигиенических средств и методов защиты работающих от риска утраты трудоспособности конечен, и ничего, кроме вышеперечисленного в нем нет!

Исчерпав технические или санитарно-гигиенических средства и методы защиты от опасностей и рисков, приступаем к организационным мерам защиты.

Первая и самая - самая важная мера – обучение работников безопасным приемам труда, освоение ими инструкций по безопасному выполнению работ и т.п. При этом руководители должны обучаться приемам управления безопасным выполнением работ работающими, уметь организовывать безопасное выполнение работ.

Вторая мера: разработка инструкций, технологических регламентов, карт рабочих операций, создание правильных безопасных «организационных макетов» выполнения работ.

И конечно, внедрение в практику корпоративного управления систем управления охраной труда, организации работ, производственного контроля и т.п. – т.е. создание «организационного поля» правильно выполняемым производственным функциям.

И опять подчеркнем, что перечень организационных методов защиты работающих от риска утраты трудоспособности конечен, разнообразие рисков огромно!

Обратим внимание, что и технические, и санитарно-гигиенические, и организационные и, вообще, все меры и мероприятия выполняют люди. А потому на авансцену выходит Его Величество «человеческий фактор». Люди есть люди, и они должны хотеть делать то, что требуют мероприятия охраны труда. А потому, и это абсолютно всем известно, необходимо создать и активно применять систему стимулирования и мотивирования всех работников снизу доверху на «безопасный труд».

Хотелось бы продолжать, но этим исчерпываются меры профилактики, предупреждения связанного с работой травматизма и заболеваемости.

Настает время перейти от реализации первого и основного принципа охраны труда и безопасности производства – от профилактики ко второму принципу - минимизации последствий уже произошедшего причинения вреда: застраховать работающих и научить их оказывать первую помощь пострадавшим.

И в этом тоже элемент «риск-ориентированного подхода». Мы заранее знаем, что добиться средствами профилактики разрекламированного «zero-accident» (полного отсутствия несчастных случаев) практически невозможно, и предпринимаем шаги по минимизации последствий неблагоприятных событий, готовимся к ним.

В итоге заметим, что вышеперечисленные несколько мероприятий это все, что мы можем противопоставить огромной армии враждебных нам рисков. Их немного, но они работают! И помогают достичь главного – предупреждения связанных с работой травмирования и заболеваний, сохранение трудоспособности трудового потенциала нации. А этот потенциал нам очень и очень нужен сегодня! Ибо без него для нас не наступит завтра!

И среди эффективных средств защиты от разного рода рисков незыблемо стоят средства индивидуальной защиты – СИЗ.

Общеизвестно и общепризнано, что средства индивидуальной защиты, от простейшей спецодежды до изощренных СИЗОД, являются массовым, относительно недорогим и доступным средством достаточно эффективной защиты организма работающего человека от опасностей и рисков производственного и трудового процессов.

Поскольку средства индивидуальной защиты используются непосредственно на теле человека, то в силу этого обстоятельства они являются последним барьером на пути действия опасных и(или) вредных производственных факторов производственной среды, т.е. последним рубежом защиты от их неблагоприятного поражающего воздействия.

Однако как произвести выбор средств индивидуальной защиты, когда и какие из них нужны, и как долго их можно использовать? Эти вопросы необычайно актуальны для десятков миллионов работающих в нашей стране.

Для производителей и распространителей СИЗ знание этих моментов связано с выбором стратегии и тактики своего бизнеса, для работодателя – с расходами на приобретение и поддержание в действенном состоянии СИЗ, для работников – с необходимостью работать в выданных им средствах индивидуальной защиты, что зачастую и некомфортно и неудобно, снижает производительность труда и легкость выполнения трудовых операций.

Все должны понимать, что они должны делать с СИЗами, и что хорошего это принесет им. Защита от причинения вреда должна приносить пользу!

Общеизвестно, что в настоящее время обязательная выдача СИЗ происходит по так называемым спискам, лежащим в основе всех «норм выдачи». Эти списки были в свое время составлены, исходя из определенных достаточно разумных, особенно для того времени критериев, и составлены неплохо. Но прошло время, изменились технологии, изменились и СИЗ, и эти списки в определенных своих частях устарели. Но в чем именно?

Считается, что списки были составлены, исходя из критериев так называемой «абсолютной безопасности» (которая, как известно, недостижима на практике), и именно потому они морально устарели и требуют замены. Что же придет им на смену?

Пока нет необходимой для практики точности и конкретности, и все планирующиеся намерения скрыты все еще скрыты за общими ничего не говорящими фразами. Однако всем ясно, что на практике отказ от списков и типовых норм выдачи потребует фактического создания (исходя из нормативных требований) в каждой организации своих корпоративных правил выдачи СИЗ по результатам всесторонней и объективной оценки условий труда. Подчеркнем, именно и только всесторонней, т.е. охватывающей все опасности и риски не только хронического заболевания, но и иного острого повреждения здоровья, включая травмирование.

Напомним всем известную истину о том, что сегодня оценку условий труда в сильно урезанном (без травмоопасности и многих вредных факторов) и крайне дорогостоящем (несмотря на демпинговые цены отдельных исполнителей) виде выполняет специальная оценка условий труда. А ведь, ее принципы, методы, методики и результаты в целом никак не подходят (ибо их недостаточно) для организации выдачи СИЗ.

Что же нас ждет?

По идее Регулятора, обнародованной в ходе идущей с декабря 2015 года дискуссии о кардинальных изменениях в Трудовом кодексе РФ и в целом в законодательстве об охране труда, на смену всем сегодняшним порядкам, установленным на основе концепции «абсолютной безопасности» придет риск-ориентированный подход.

Сама по себе эта идея не вызывает ни у кого сомнений, но в реальности разные организации и разные «головы» понимают сущностное содержание этого подхода по-разному, что влечет за собой разные концепцуальные позиции, понятия и отражающие их термины, а также наборы обязательных всегда или применяемых работодателем при необходимости мер и мероприятий, порядки их реализации - самостоятельно или только через организованную в СРО добровольно-принудительным порядком сеть специализированных организаций и аккредитованных специалистов.

В частности, предлагается законодательно установить обязанность всех сторон трудовых отношений (работодатели, работники, профсоюзы) на постоянной основе выявлять, исключать (или снижать) опасность травмирования и заболевания работников (т.е. риски) на каждом рабочем месте и окончательно отказаться от списочного (статусного) подхода в реализации мер безопасности (а выдача СИЗ в соответствии со списочно установленными нормами является одной из почти повсеместно встречающихся мер).

Другими словами предлагается внедрение методов и средств управления профессиональными рисками в систему управления охраной труда, и проведение модернизации «существующего подхода в реализации мер безопасности посредством перехода от предоставления средств индивидуальной защиты в зависимости от наименования профессии (должности) занятого на конкретном рабочем месте работника (списочный подход) к обеспечению средствами индивидуальной защиты в зависимости от имеющихся на рабочем месте вредных производственных факторов».

Эти изменения намечается произвести в условиях изменений действующего законодательства, многочисленных терминологических и сущностных нововведений, требующих, чтобы работодатель везде и всюду в своей работе по охране труда «ставил» управление «профессиональными рисками» на первое место. Все это вызывает множество вопросов у заинтересованных лиц: работодателей, специалистов по охране труда, профсоюзов, причем вопросов, не находящих пока никаких приемлемых ответов.

По нашему мнению, эта ситуация похожа на блуждания «Ёжика в тумане» и связана с недостаточной системной проработанностью научных оснований предполагаемой трансформации (от концептуальных положений до юридизированной терминологии, от перспективных целей до конкретных методов их достижения) и с полностью отсутствующей прогнозной оценкой влияния этих изменений на практику.

«Думали как лучше, а получилось как всегда», - эта максима В.С. Черномырдина, а он знал, что говорит, видимо, все еще висит над нами, как дамоклов меч.

Выход из этой ситуации только один – разобраться в основах основ и сформулировать своеобразный «алгоритм действия» для реального практического использования.

Реальность охраны труда и её регулирование в теории и на практике

Всеобщность занятия трудом вызывает не меньшую всеобщность необходимости соблюдения охраны труда, и даже там, где формально она не выполняется, работающие люди, как правило, сами собой соблюдают некий очень неопределенный, но существующий в силу инстинкта сохранения минимум действий по безопасности своих рабочих операций и гигиене своего организма. Иначе ни результата труда, ни вознаграждения за труд, нужного для поддержания существования, не будет.

Реальность в сфере охраны труда (с какой бы стороны и под каким бы углом зрения ее не рассматривать) складывается под влиянием трех действующих факторов.

Первым и мощным фактором являются закономерности и механизмы функционирования самой реальности производственной и трудовой жизни, неотъемлемой частью которых является охрана труда.

Вторым и всем известным фактором, зачастую пытающимся «спорить» с реальностью, являются обязательные требования нормативных актов либо их произвольная трактовка должностными лицами, наделенными властными полномочиями.

Третьим существенным и неблагоприятным для практики фактором является степень законопослушности (так называемый правовой нигилизм) субъектов права, которые могут присвоить себе немыслимое в истинно правовом обществе право не выполнять закон.

Вот почему реальность требует, чтобы качество принимаемых нормативных актов было очень высоким, адекватно отражало реальность и позволяло постоянно улучшать систему регулирующего (устанавливающего, стимулирующего (поощряющего и наказывающего) воздействия на поведение субъектов права.

Откуда же взяться таким нормативным актам?

Теория говорит о том, что реальность нашей практики и нашей речи в общении друг с другом должна быть трансформирована в процессе юридизации обыденных слов и выражений в «юридические термины», состоящие из слов и словосочетаний, а также юридические выражения типа «клише», позволяющие формализовать формулирование требований нормативных актов и их кодификацию в рамкам того или иного процесса нормотворчества с целью совершенствования правоприменительной практики использования этих актов.

Но еще до процесса юридизации, в процессе освоения нами окружающего нас мира реальности образуется многозвенная цепочка: объективная реальность –> наше осознание этой реальности, образующее понятие –> термин (слово), именующее это понятие –> способы использования данного термина (а значит и понятия) в практике общения.

Вот и займемся осмыслением реальности, подготавливая почву для юридизации и кодификации.

Основы риск-ориентированного подхода к реалиям охраны труда

Думается, что никто не будет оспаривать тот непременно присутствующий и бесспорный для большинства факт, что мы живем одновременно в материальном мире природы и созданной нами техносферы, а также в социальном мире человеческого общества. И все это преломляется в нашем сознании, формирует еще один мир – наш внутренний и сугубо индивидуальный мир психики, определяющей наши желания, поступки и поведение. Объективные закономерности и взаимодействие этих трех миров – материального, социального и психического, предопределяют нашу жизнь, которая для абсолютного большинства людей немыслима без труда.

Труд – начало и источник всего благополучия и существования отдельного человека, его социальных сообществ, всего человеческого общества.

Всем известен труд, как материальный процесс преобразования внешнего материального мира, называемый простым процессом труда. В ходе этого простого процесса труда мы орудиями труда в процессе рабочих операций, встроенных в производственный процесс, преобразуем предмет труда в продукт труда. Результаты нашего труда воплощаются в некоторые законченные формы либо «товаров» либо «выполненных работ», «оказанных услуг».

Это изменение внешнего мира требует «применения силы», которая при непредвиденном воздействии на организм человека может причинить ему вред повреждением здоровья (вплоть до смерти), т.е. опасна для нас.

Итак, пока мы используем «опасности» целенаправленно, пока они локализованы там, где это предусмотрено технологическим процессом, находящимся под нашим управлением (называемым контролем), все идет как надо и все хорошо.

Но как только эти опасности выходят из-под нашего управления (из-под контроля), то они создают для нас (при соответствующих случайных обстоятельствах, называемых рисками) «опасную ситуацию».

Вот почему в ходе простого процесса труда защитить человека, занятого трудом, от различных опасностей и рисков, от их грозной совокупности и взаимосвязанности может только система мер, т.е. наших действий, использующих способы и методы защиты.

Вот почему охрана труда является системой самых разных мероприятий: санитарно-гигиенических, лечебно-профилактических, реабилитационных (материальный мир), правовых и социально-экономических (социальный мир), организационно-технических (неразрывная взаимосвязь социального и материального миров). Интересно отметить, что кроме выше названных, законодательство Республики Беларусь давно уже выделило и закрепило еще и психофизиологические мероприятия в законе об охране труда, тем самым, отразив все три сферы охраны труда (материальную, социальную, психическую).

Но для чего нам нужна вся эта махина мероприятий, методов, способов и средств?

Трудовой кодекс РФ в своем определении охраны труда говорит, что для «сохранения жизни и здоровья работников в процессе трудовой деятельности». Но ведь все знают, что сохранить жизнь и здоровье на работе всем не удается, работающие люди и гибнут, и неизлечимо заболевают. В чем же дело? А дело в том, что данное положение сформулировано полностью в рамках концепции «абсолютной безопасности».

Идеальность «абсолютной безопасности» и реальность производства

Концепция «абсолютной безопасности» исповедует только идеальное, достигаемое для отдельного человека или организации, но никогда не достигаемое для всех, абсолютное «сохранение жизни и здоровья». Все остальные ситуации являются нежелательными, их не должно быть. Они «вне закона». Наиболее часто эта концепция с советского времени выражается во фразе: «Каждый ушедший из дома на работу человек должен знать, что он вернется с работы домой живым и здоровым!».

Но реальность об этом не знает, и сегодня каждый день в нашей стране 10-15 «возвращаются домой» в гробах, а еще в десятки раз большее число людей – живыми, но нездоровыми, а покалеченными - травмированными. Поскольку эти ситуации распространены повсеместно, то они в итоге порождают неустранимые системные противоречия охраны труда между «реальностью» и «нормативностью».

Либо «черное», либо «белое», и никаких серых тонов перехода от одного к другому – требует концепция «абсолютной безопасности», все еще воплощенная не только в трудовом законодательстве, но и в законодательстве о санитарно-эпидемическом благополучии населения.

Но на практике мы видим обилие «серых тонов», непрерывно порождаемое реальностью природы, производства, трудовой и иной деятельности человека, и это нас «обескураживает». Как же быть, если нормативные документы говорят одно, а практика требует другого? Наверное, так, как об этом говорит максима неизвестного автора: «Охрана труда – искусство возможного!». И этим все сказано.

Эти отступления от «идеала» только потому не вызывают коллапса сознания и действия у наших соотечественников и современников, что существуют в гуще многочисленных достаточно серьезных отступлений от идеала.

Примером является все та же вышеприведенная формулировка из Трудового кодекса РФ о сохранении «жизни и здоровья работников в процессе трудовой деятельности». Она, как это ни печально, нарушает принцип всеобщности, на котором базируются и равноправие и социальная справедливость, что очень четко фиксируется общественным сознанием. Статья 37 нашей Конституции говорит о «праве каждого на труд в условиях, отвечающих требованиях безопасности и гигиены», а Трудовой кодекс РФ касается только «работников», т.е. лиц работающих по «трудовому договору» с «работодателем».

А как же реализуются конституционные права всех иных занятых трудом лиц, тех самых, которые «каждые»? Да, никак. Эти лица просто выпали из законодательства РФ об охране труда, надеемся, что не навсегда. Заметим, что для исправления аналогичной ситуации Закон «Об охране труда» Республики Беларусь справедливо стал говорить с 2013 года об охране труда всех «работающих», а не только «работников» по трудовому договору с работодателем. В этом ситуации никто никуда не «выпадает» и трудовом потенциал нации сохраняется в полном объеме.

Какова же численность «работающих» лиц (зачастую трудящихся бок о бок с «работниками»), относительно которых никакие требования охраны труда в Российской Федерации не применяются?

Число «работников» в нашей стране известно, поскольку они подлежат обязательному социальному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, и, будучи застрахованными своими работодателями, образуют контингент «застрахованных лиц». Кроме них в «застрахованные» формально попадают и лица, работающие по договорам гражданско-правового характера, которые согласно закона № 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» могут быть застрахованы, но за крайне редким исключением не являются таковыми. Тогда численность застрахованных в ФСС РФ лиц с точностью достаточной для оценки дает нам численность работников.

Согласно данным ФСС РФ в нашей стране имеются примерно 57,8 млн. застрахованных от утраты трудоспособности работников, 5,2 млн. работодателей-страхователей, 504 тыс. получателей обеспечения по страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, расходы на социальное обеспечение которых составляют более 51 млрд. рублей средств ФСС РФ, собранных в виде взносов на страхование с работодателей.

Согласно данным доклада Минтруда России в Правительстве РФ в нашей стране 71,4 млн. работающих и 48,7 млн. рабочих мест. Легко видеть, что 13,6 млн. работающих НЕ ЗАСТРАХОВАНЫ от профессионального риска утраты трудоспособности вследствие несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний! Это почти 20% работающих!!! Уж они-то непрерывно «рискуют», как говорится «работают на свой страх и риск». Ибо риск остаться без средств существования оказывается гораздо весомей, чем риск получить повреждение здоровья или погибнуть. В этих условиях требования охраны труда воспринимаются общественным и индивидуальным сознаниями как нечто несерьезное, назойливое, в реальности необязательное.

Но может быть всем этим работающим неработникам не нужна охрана труда? Да и эффективна ли она, если, как утверждают некоторые неприятные личности: нормы нечетки, исполнение оставляет желать лучшего, нарушений этих норм «море»?

Произведенные нами оценки показывают, что эффективность мероприятий охраны труда достаточна высока. Выполняемые нами мероприятия при всей их неидеальности и невсеобщности снижают (по сравнению с их отсутствием) смертельный травматизм в 15-20 раз! Это огромная величина! Если считать, что данная закономерность справедлива ко всем случаям утраты трудоспособности, то в нашей стране будет не 500 000 получателей социального обеспечения по данному поводу, как сегодня, а все 10 млн! Прокормим ли мы их? Вот почему, так необходим слоган и связанные с ними действия: «охране труда скажем твердое «Да»!!!».

Релятивизм риск-ориентированного подхода к «абсолютной небезопасности»

Но вернемся к отличиям риск-ориентированного подхода от концепции «абсолютной безопасности». Этот подход уже не говорит о двух прямо противоположных состояниях – идеальном состоянии «абсолютной безопасности» и неидеальном состоянии «абсолютной небезопасности» (так мы решили назвать всю ту реальность, в которой мы работаем и живем), а предполагает существование некоторой ранжированной шкалы рисков. Но, чтобы продолжить наш разговор в понятном русле, нужно уточнить, что мы имеем ввиду, когда говорим о ранжированной шкале рисков.

Как известно, любое явление в мире можно измерить одной из четырех основных шкал измерения. Метрическая шкала отношений является наиболее известной, но для явлений охраны труда она не подходит. В охране труда, если речь не идет о технических деталях технических средств или устройств, мы пользуемся двумя шкалами: шкалой наименования и шкалой порядка (ранжирования).

Примеры шкалы наименований хорошо известны, это и номера телефонов, и наши имена и фамилии, и наши профессии или должности, и различные Списки, и виды повреждений здоровья, например, травма или заболевание, и виды несчастных случаев и т.п.

Заметим, что без наименования того или иного факта, предмета, объекта, явления мы не можем о них даже как-то внятно говорить. В охране труда особенно.

Примером некоторого качественного ранжирования в охране труда является ранжирование травм по их значимости – по тяжести повреждения здоровья, отраженное в их наименованиях: микротравма, легкая травма, травма средней тяжести, тяжелая травма, смертельная травма. Сказать просто «травма», это все равно, что ничего не сказать, если только не сравнивать «травму» с «заболеванием».

Построение ранжированных шкал порядка всегда сопряжено с определенными трудностями.

Если метрическая шкала отношений представляет собой простое транслирование единицы измерения, например «метра», от нуля до бесконечности – в этом ее гениальная простота и сила, то в шкале порядка никакого транслирования нет, оно еще невозможно, и есть только некий порядок «расстановки» элементов по тому или иному «критерию ранжирования». При этом все «расстояния» между элементами в метрической шкале одинаковы, а в шкале порядка – различны. В том то и трудность построения и восприятия шкалы порядка, что за ней все время в нашем сознании «маячит» понятная нам метрическая шкала, сбивая нас с истинного пути представления и понимания реальности.

В качестве наглядного примера шкалы порядка рассмотрим знакомую всем до боли ситуацию с сортировкой урожая, например, картофеля или яблок, перед их зимним хранением. Этот пример выбран нами потому, что сортировка идет и по качеству плода, и по его величине, а величина отдельной картофелины или яблока - показатель, по которому производится упорядочение, измеряется сам по себе в метрической шкале. Это облегчает понимание процесса ранжирования.

Итак, перед сортировкой (на языке охраны труда мы назвали бы этот процесс квалификацией, идентификацией или оценкой) плодов сначала нужно создать их систему классификации, т.е. построить шкалу ранжированных элементов. В простейшем случае таких элементов два: пригодные для пищи или непригодные. Эта пригодность связана, во-первых, с «травмированием» целостности плодов, включая поражение плодов болезнями, а, во-вторых, - с размером, ибо плоды размером в диаметре менее 2-х сантиметров использовать крайне сложно, если это использование требует чистки от кожуры и т.п.

Сортировка по «качеству» плодов на два ранжированных элемента - «ящика» – первый - целые и не больные плоды – либо второй - травмированные или больные плоды не вызывает никаких трудностей и доступна даже ребенку.

Несколько более сложна сортировка по размерам. Нет, она не сложна для автомата или сетки с заданным размером, она сложна для человека, который должен «на глаз» быстро решать проблему «квалификации» плода.

Вот почему чаще всего сортировка ведется на три «ящика». Назовем укладываемые туда плоды: мелкими, средними, крупными. Поскольку размер плода измеряется в метрической шкале, то в идеале, и строго по законам метрической шкалы, нам нужно было бы упорядочить все плоды по размерам, а затем, определив наименьший плод и наибольший, разбить всю их линейку на три равные части – мелких, средних, крупных. Но на то он и идеал, чтобы никогда не встречаться в жизни. Так никто не делает, ибо тогда «овчинка выделки не стоит», а процедура сортировки станет очень трудозатратной.

Заметим, что процедура меняется, если по каким-то критериям установлена «норма» в требуемом размере. Тогда нужно «выбирать» только «нормальные» плоды, а плоды большего или меньшего размера отвергать, как «ненормальные». При этом норма становится «средним» значением, которое окружают плоды – меньше нормы или больше нормы. Легко видеть, что само по себе определение «нормы» или среднего, не зная всей совокупности сортируемых (ранжируемых) элементов, занятие довольно сложное и спорное.

Поэтому гораздо более простой, ясный и четкий способ упорядочения «сортируемых» объектов на три «элемента - ящика», условно устанавливающих элементы ранжированной шкалы: меньше (нормы), среднее (норма), больше (нормы) требует, чтобы мы выбирали из общей кучи только «мелкие» и «крупные» плоды, ибо они более заметны. Все, что останется, образует «средние» плоды.

Но почему мы столько много времени и места уделили особенности этой общеизвестной всем сортировки? А потому, что она имеет прямое отношение к охране труда, к безопасности и безвредности в рамкам риск-ориентированного подхода.

Если мы хотим применить риск-ориентированный подход к труду, к работе, к защите от повреждений здоровья, то мы должны знать, что рассматриваемые нами явления не измеряются в метрической шкале, и их опасности и риски – тем более. И нам надо НАУЧИТЬСЯ строить разумные шкалы наименований и ранжированные шкалы риска в нашей области – в области безопасности труда, охраны труда, безопасности производства.

Своеобразная общая «шкала наименований» в безопасности труда приведена в ГОСТ 12.0.002-2014 «ССБТ Термины и определения».

Теперь дело за рисками, за их ранжированной шкалой. К сожалению, для них пока все еще нет ни одного всеобъемлющего, научно обоснованного и удобного для практического использования документа. Но посмотрим, что нам известно (нам, т.е. всему мировому сообществу специалистов).

Итак, исходя из фундаментальных трехзвенных шкал ранжирования вообще, мы в рамках риск-ориентированного подхода в охране, безопасности и гигиене труда можем и должны выделить три состояния:

неопасное состояние, в котором теоретически опасность существует, но она настолько незначительна, что ею на практике можно пренебречь, и она не требует никаких специальных мер безопасности, кроме самых общих и привычных «стандартов» безопасного поведения работающего человека, например, концентрации внимания;
опасное состояние, при котором можно успешно и длительно работать, но только в условиях применения защиты от возможного воздействия опасностей обязательным соблюдением работающими регламентированных и специально предусмотренных мер безопасности;
состояние повышенной опасности, при котором работать даже при соблюдении предусмотренных мер безопасности реально «опасно», ибо они не могут достаточно надежно защитить нас, т.е. другими словами, это состояние, при котором, по большому счету, без особой необходимости работать нельзя.

Мы специально подчеркнули слово предусмотренных, ибо изменением этих мер безопасности иногда удается состояние повышенной опасности сделать опасным.

Обратим внимание, что само по себе определение «опасного» состояния очень сложно, ибо почти невозможно выявить критерии такой «опасности», отделяющие ее и от неопасного состояния и от состояния повышенной опасности. Недаром законодатель так и не смог определить разумную границу между «опасными» и «особо опасными» состояниями.

На наш взгляд, выделить сначала неопасное состояние, а затем состояние повышенной опасности много проще из-за «крайности» их позиций, из-за их явности, большей «наглядности», легкости восприятия. После чего опасное состояние определится автоматически, как состояние, не являющееся неопасным состоянием или состоянием повышенной опасности.

Заметим, что другой подход использован в концепции «абсолютной безопасности». В рамках этой концепции существуют лишь «неопасные» и «опасные» состояния, причем применительно к работе практически все ситуации «объявлены» опасными, для которых должны применяться меры охраны труда. И не надо никаких рисков! Применяй везде и всюду меры защиты и «спи спокойно», а иначе заснешь «вечным сном».

К сожалению, реальность «богаче» представлений абсолютной безопасности.

Три состояния опасности и идентификация допустимых условий труда

Общепризнанной всем мировым сообществом специалистов реальностью является наличие «трех» состояний, различающихся по степени их потенциальной опасности и риска.

А вот названия этим состояниям могут быть даны самые разные, например, безопасное, опасное, особо опасное. Или нравящаяся нам тройка наименований: безопасное, небезопасное, опасное. Эти названия не противоречат вышеизложенному подходу и разбиению зоны риска на три зоны (три элемента, три диапозона и т.п.).

Или, например, рекомендуемые нами для широкого применения и юридизации названия: практически безопасное, допустимо опасное, недопустимо опасное.

В таких названиях всё всем будет понятно. Будет работать ассоциативность нашего мышления. Подчеркнем, что реально все эти состояния в определенной степени безопасны и опасны одновременно! Они различаются степенью опасности - риском!!!

Каков же критерий, используемый нами на практике для различения этих состояний? Этот критерий один – допустимость выполнения работ и допуск к выполнению работ работающего в тех или иных условиях труда. А допустимость в конкретной ситуации выполнения тех или иных работ и(или) человека к работе зависит от степени риска, который мы автоматически оцениваем в голове. В жизни этим занят непосредственный руководитель работ, а потому, и это всем известно, если у него есть «голова на плечах», то все идет нормально и без происшествий.

Используя язык рисков, в рамках риск-ориентированного подхода можно легко сказать (но еще не сделать, ибо от слов до внедрения повсеместно риск-ориентированного подхода долгий путь) о различных условиях труда следующее:

Безопасными условиями труда мы назовем такие практически безопасные условия труда, при которых риски неблагоприятных событий являются пренебрежимо малыми (ничтожными), наличием которых мы можем пренебречь и работать в рамках общих мер безопасного поведения и приемов труда, без использования специально предусмотренных мер безопасности.

Допустимыми условиями труда мы назовем такие допустимо опасные условия труда, при которых риски неблагоприятных событий существуют, являются значимыми, но допустимыми, что означает возможность допуска работающих к работе в этих условиях, но обязательно при строгом соблюдении установленных регламентов выполнения работы и использования регламентированных мер безопасности.

Недопустимыми условиями труда мы назовем такие недопустимо опасные условия труда, при которых риски неблагоприятных событий являются очень значительными, а потому недопустимыми (недопустимо высокими) и работники не должны быть допущены к выполнению этих работ без крайней необходимости экстремальных или чрезвычайных ситуаций, поскольку в итоге сохранить их жизнь и трудоспособность в этих условиях может только практически невозможное «чудо».

Повторим, что именно такое деление условий труда (по сути самого деления на три зоны риска) является научно обоснованным и общепризнанным как наиболее разумное и практически реализуемое. Именно такое деление фактически дано в межгосударственном стандарте ГОСТ 12.0.002-2014 «ССБТ. Термины и определения» через определения пренебрежимо малых, допустимых и недопустимых рисков.

Более того, зарубежная литература активно оперирует и изящными наименованиями границ этих трех зон риска, которые называются по латыни: De minimis и De manifestis.

Заметим, что вышеприведенные определения сформулированы через призму общего понимания опасности, включая и опасные, и вредные производственные факторы, а не через дихотомию противостояния «опасных» и «вредных» производственных факторов.

Обратим внимание, что широко применяемое в нашей стране (например, в специальной оценке условий труда) деление условий труда на оптимальные, допустимые, вредные, опасные исходит из чисто гигиенических, а не из трудоохранных позиций, и не с позиций риск-ориентированного подхода, а потому все время в охране труда натыкается на внутренние противоречия.

Подчеркнем, что охрана труда это система защиты от утраты жизни и (или) трудоспособности в отличие от эргономики туда или гигиены труда, нацеленных на создание благоприятных условий труда (да еще в рамках концепции «абсолютной безопасности».

Поэтому, как бы это не звучало для многих кощунственно, но прагматично, вопрос об оптимальных условиях труда - это не вопрос охраны труда. Для гигиены труда рассмотрение таких условий труда закономерно, но для охраны труда – излишне. В охране труда нам бы все необходимые производству недопустимо опасные условия труда в допустимо опасные перевести, и то хлеб.

Более того, известное и привычное деление условий труда на вредные и опасные условия труда опять же достаточно логично для гигиенического подхода, но абсолютно противоречит смыслу охраны труда. Вредности могут быть, а могут и не быть. Но, например, освещение нужно везде, тишина нужна везде, микроклимат нужен всем, качество воздуха нужно всем. При этом все понимают, что на всех рабочих местах есть опасности, даже если там нет никаких вредностей. Например, опасность падения. Строго говоря, все условия труда опасны, но одни связаны с ничтожными рисками, другие – с допустимыми, и только третьи – с недопустимыми рисками! Вот почему нужен риск-ориентированный подход, он ближе к реальности, чем концепция абсолютной безопасности.

Кстати, периодически раздающиеся предложения о запрете работы в «опасных условиях», на наш взгляд, просто общее пожелание, поскольку миллионы людей работают и будут работать в опасных, но допустимо опасных (допустимых) условиях труда. С позиции охраны труда гораздо существеннее различие «допустимые» - «недопустимые» условия труда, а не различие «опасные» - «вредные». Последнее тоже важно, но у него своя роль «второй линии» и свое место в системе охраны труда.

Иной читатель сразу спросит: а почему автор использует термин допустимый, когда можно использовать термин приемлемый (терпимый)? А вот почему, - ответим мы. Несколько лет назад автор и ряд его коллег обратили внимание, что наши англоязычные коллеги дальнего зарубежья – «законодатели мод» в теории риска в ряде международных стандартов поменяли термин tolerance risk (терпимый, приемлемый риск) на термин acceptable risk (допустимый, допускаемый риск) и понял, что этим они захотели подчеркнуть, во-первых, связь риска с допуском к работе, с принятием решения работодателем о допустимости риска, с ответственностью работодателя за это решение, а, во-вторых, различие требований общества, его целевых установок от конкретных решений работодателя в рамках диапазона этих требований исходя из конкретной ситуации – характера работ и т.п.

Естественно, что общество не может не регулировать процессы охраны труда. Но оно формулирует свои требования не в терминах – допуска и допустимости – это прерогатива организатора производства, а в терминах приемлемости ли неприемлемости риска для общества. Такие риски на английском языке называются tolerance risk (терпимый, приемлемый риск) и intolerance risk (нетерпимый, неприемлемый риск).

И в этом просматриваются истинные черты реального, а не просто провозглашенного, риск-ориентированного подхода. Общество в лице государства устанавливает критерии приемлемости, работодатель в лице своих должностных лиц и непосредственных руководителей, исходя из этого, определяет, являются ли конкретные риски допустимыми в его практике и можно ли допустить работников к работе.

Теперь слово за определением риска!

Но что такое риски в охране труда?

Рассматривая риски в охране труда, нужно постоянно помнить о том, что различным сторонам деятельности человека соответствуют разные и по природе возникновения, и по проявлению, и по последствиям риски. И нельзя закономерности и терминологию одних сфер жизни «переносить» на другие, ибо они в новой среде будут «чужаками». Там есть свои закономерности, требующие своей терминологии и своих методов и способов. Своих!

Наиболее общее понимание риска содержится в его определении как «неопределенности» исхода каких-либо событий. Это его самая-самая глубинная сущность. И была она осознана и получила свое наименование в азартных играх во Франции в 17 веке. При этом игроков волновала не возможность выигрыша, а возможность проигрыша, возможность причинения вреда. Оттуда риски «перешли» к финансистам, играющим на бирже. В итоге закономерности «игры» определили почти всю теорию и практику применения «риска» в жизни.

Считается, что различия между риском и неопределенностью заключаются в субъективном отношении к исходам. Если понятие неопределенность является нейтральным, а риск появляется там, где есть оценка субъектом возможных состояний, например, причинения вреда.

А потому крайне общее определение риска, как неопределенности «выигрыша-проигрыша», трансформируется в определение риска, как возможности наступления неблагоприятных последствий наших действий. Наличие этой возможности говорит о том, что мы не полностью контролируем ситуацию, что события могут «пойти не так», как мы ожидали, что отсутствует жесткий детерминизм, и присутствует случайность.

Подчеркнем, что неопределенность и, как следствие, риск присутствуют во всех сферах человеческой деятельности. В каждой из них есть свои закономерности, требующие своей трактовки. А поскольку природа и закономерности неопределенности азартных игр или игры на бирже, включая распределение инвестиций, совершенно не похожи на природу неопределенности и закономерностей охраны труда или безопасности производства, то нам нужна своя трудоохранная теория риска.

Многие ученые связывают случайность с неполным знанием ситуации и характера ее развития, т.е. с непредвиденностью наступления тех или иных событий. Возможно, это и так, но мы хотели бы обратить внимание читателя на различие характера самой случайности.

В азартной игре в кости каждый исход случаен, но сам он – один из теоретически равноправных (практика стремится это обеспечить) результатов конечного их набора. При этом часто бывает важен не один бросок, а вся совокупность этого бросания. Именно здесь возникла идея частоты событий, т.е. отношения числа состоявшихся событий в их полному набору, стремящихся по мере увеличения (до бесконечности!) испытаний к вероятности, т.е. к некоторой математической теоретической переменной, характеризующей случайную возможность.

В финансах риск связан с принятием решения в условиях непредсказуемости поведения рынка, обусловленного «тысячами» решений других игроков.

В теории надежности технических систем понятие риска нужно для описания «дерева событий», для описания отказа всех системы из-за случайного отказа ее отдельного элемента. Мы знаем, что любой элемент может прийти в неисправное состояние, и что этих элементов огромное множество. Какой раньше других – чаще всего не знаем. Пытаемся понять.

В охране труда другая ситуация. Имеются «опасности», т.е. такие факторы условий труда, которые могут при определенных ситуациях привести к причинению вреда работающему. Обратим внимание, если таких ситуаций нет, то и причинение вреда невозможно. Однако они могут быть! Они случайны, хотя и порождены закономерностями: 1) технических отказов оборудования, инструмента, технологических процессов, 2) природы и техносферы, не учтенными в организации выполнения работ, 3) действиями работающих, не знающих, не умеющих безопасно работать, или не желающих выполнять меры безопасности.

Эти случайные обстоятельства (ситуации) в отличие от детеминированных «опасностей», процессов или объектов, свойства которых способны причинить вред человеку при воздействии на него (при «соприкосновении» с организмом), являются случайными опасностями. Русский язык их не различает. Английский язык различает. Опасность, которая всегда неотвратимо может причинить нам вред называется hazard (или danger, например, кипяток, а случайная опасность называется risk, например, обвариться кипятком. Поэтому известное всем англоязычное выражение «опасности и риски» просто говорит о всех возможных (закономерных и случайных) опасностях.

Обратим внимание, что с позиции реальных процессов особое значение имеет наличие опасности (опасного фактора), способного причинить нам вред. А с позиции работающего человека и организации труда особое значение имеет риск, поскольку он характеризует не причину, а процесс, действие, влекущее за собой нежелательное последствие.

Так возникает идея выявления риска, анализа риска, оценивания риска, управления риском. Риск выходит на первый план, а «опасности» нужны лишь потому, что без них нет и риска. Так риск становится мерой опасности всей ситуации, всех трудовых процессов. Это его второе значение.

Как же риск измеряет опасность? Что именно он видит в опасности? Риск измеряет возможность воздействия опасности на организм человека и значимость последствий этого воздействия. Поскольку обе эти характеристики качественные, то и риск величина качественная. Понятие риска связано и с возможностью воздействия, и со значимостью последствий. Поэтому говорят, что риск это «сочетание» двух этих характеристик, двух «компонент» риска. Характер этого сочетания неизвестен. Поскольку оба «компонента» – возможность и значимость являются качественными, то и их «сочетание» - качественное явление, которое не поддается ФОРМУЛАМ и ВЫЧИСЛЕНИЯМ, т.е. методам количественной математики. Заметим, что известны две закономерности: риск растет, если нарастает возможность причинения вреда, и риск растет, если растет медицинская и социальная значимость (тяжесть) последствий. Но сама закономерность роста риска нам неизвестна, это не количественная, качественная величина. Но это не мешает нам правильно действовать.

Итак, можно сказать, что риск это интегральная синкретическая оценка условий труда с позиции, есть ли возможность причинения вреда работающему и каков этот вред. Этими двумя характеристиками риск «измеряет» опасность.

Если риск – это мера опасности, то, что является мерой самого риска?

Мерой риска является, во-первых, «уровень (level)» - понятие, вызывающее ассоциацию с «количественными» моментами, но одновременно дающее понять, что это только образ, только аналогия, в чем-то ранжированная (выше - ниже, больше - меньше, тише - громче), но точно (до числа) количественно не определяемая, а, во-вторых, «степень (degree)» - термин, широко используемый для наименования качественных различий (например, ученая степень). То, что докторская степень лучше (выше) степени кандидата наук ясно, а вот сказать насколько она лучше, выше или престижнее – нельзя. Качественные отличия есть, а количественных отличий нет. Интересно отметить остроумное решение вопроса о мере риска в одном из документов по оценке риска Европейского союза. Там сказано «уровень риска это степень риска…».

Если нам этих возможностей не хватает, то мы должны двигаться дальше.

Для описания «значимости» в финансах используются деньги. Это использование позволяет превратить качественный показатель в количественный и легко измеряемый. В охране труда нет таких «денег» и описать значимость можно только вербально в «лингвистических переменных» так чрезмерно научным языком называют обычные слова. Для риска утраты трудоспособности, значимость измеряется ранжированной и квантованной шкалой: практически нет утраты трудоспособности, кратковременная утрата трудоспособности, временная утрата трудоспособности, долговременная (стойкая) утрата трудоспособности, пожизненная утрата трудоспособности (инвалидность), утрата трудоспособности из-за смерти пострадавшего.

Заметим, что введя эту шкалу, мы фактически «разорвали» риск утраты трудоспособности на отдельные компоненты, сведя его к «возможности» конкретной утраты трудоспособности. Строго говоря, это уже не риск. В нем «значимость» зафиксирована. Осталась только «возможность».

Как же ее измерить?

Итак, нам нужна мера для той компоненты риска, которая характеризует возможность чему-то произойти. Такой меры нет в русском языке. Но такая мера есть в английском языке. Подчеркнем, что именно в английском языке существует слово, практически отсутствующее во всех иных языках, которое находится где-то между качественной ВОЗМОЖНОСТЬЮ, никак не измеряемой, и количественной ВЕРОЯТНОСТЬЮ, полностью вычисляемой. Это слово - «likelihood».

Толковый словарь Кембриджского университета определяет это слово как «the chance that something will happen» (шанс (возможность), что что-то произойдет). В русском языке этому слову скорее соответствует в чем-то грубо, примерно, ориентировочно, интуитивно оцениваемая возможность, для которой можно в контексте общего смысла «возможно» использовать и слово «вероятно». Например, в контексте фразы, возможно (т.е. очень вероятно) мы вечером пойдем в гости.

Обратим внимание, что «likelihood» отнюдь не «probability», т.е. не [математическая] вероятность. И именно термин «likelihood» используют почти все англоговорящие авторы – носители родного языка и написанные на английском языке грамотными экспертами качественные документы для характеристики рисков безопасности труда. Интересно отметить, как остроумно и изящно справились с этой проблемой разработчики уже упомянутого выше одного из документов по оценке риска Европейского союза. Определив компоненту риска как «вероятность» (probability), они затем определили «вероятность» (probability) как возможность (likelihood).

Итак, первая компонента риска является ВОЗМОЖНОСТЬЮ, а вот мерой возможности, когда ее удается хоть как-то пусть косвенно определить, является частота событий, переходящая в вероятность.

Вот почему для практики и практиков, первое и главное, что отражает термин риск – это ВОЗМОЖНОСТЬ (likelihood) случайного события. То, что нас в охране труда интересуют неблагоприятные события, это уже другое дело.

Итак, первый момент, необходимый для практики, а не для словесного хитросплетения в нормативных документах, - наличие возможности осуществления того или иного события. Эта возможность связана с наличием и(или) возникновением опасности, которая при тех или иных обстоятельствах может оказать воздействие на организм человека.

Именно поэтому мы начинаем профилактику утраты трудоспособности из-за поврежденья здоровья с «идентификации опасностей и рисков», затем переходя к «анализу рисков», «оценке рисков», «оцениванию риска», и только потом к «управлению риском», «обработке риска».

Таким образом, после выявления (идентификации) опасностей мы стоим перед необходимостью выявить (идентифицировать) риски воздействия (безусловных и случайно возникших опасностей).

«Риск воздействия», относительно новое и очень широкое понятие, и его смысл преимущественно связан с возможностью осуществления самого события. Если это событие нам известно (мы его предвидим), то степень риска может охарактеризовать степень возможности его осуществления.

Вот здесь уже появляется оценка [степени] риска [воздействия], ибо измерить степень возможности только метрическими мерами не удается. Самая грубая оценка – возможно - невозможно. Она груба, но реалистична, понятна, применима на практике.

Для неблагоприятных производственных факторов эта оценка начинается с оценки возможности совпадения «зоны местонахождения организма работающего» и «зоны действия опасного фактора». Если такого совпадения нет, то и риска воздействия нет. Именно на этом основаны знаменитая и всем известная «защита расстоянием», многие средства коллективной защиты и практически все средства индивидуальной защиты.

С нашей точки зрения, оценив риски воздействия (процедура достаточно простая, всем доступная), можно приступать к мероприятиям по защите от такого воздействия. Нет воздействия – нет последствий!!! Это и есть профилактика и истинное управление!

Важно только помнить, что риск-ориентированный подход рассматривает не только нормально текущее «штатное» состояние производственных и трудовых процессов, но обязательно все возможные «нештатные» и даже «аварийные» ситуации.

Для вредных производственных факторов оценки возможности совпадения «зоны местонахождения организма работающего» и «зоны действия вредного фактора» недостаточно. Здесь можно и нужно установить какие уровни и концентрации могут быть достигнуты, какие дозы могут быть получены. Критериями безопасности (безвредности) выступают здесь ПДД, ПДУ и ПДК.

Подчеркнем, что выявление риска воздействия – необходимая и достаточная процедура для работодателя. Больше ему ничего и не нужно. Теперь дело за мероприятиями по защите от рисков воздействия.

Но для государства, для общества рисков воздействия мало.

Напомним, что весьма значимым для нас в материальном мире безопасности труда является риск повреждения здоровья. И неважно, где именно я рискую, на работе, в дороге, на собственном участке…Важно то, что есть возможность повреждения здоровья.

Подчеркнем, что риск воздействия и риск повреждения здоровья – разные риски!!!

Без первого нет второго, а потому защита от первого обеспечивает и защиту от второго.

Но возможен и другой вариант (для вредных факторов). Риск воздействия есть, а риска повреждения здоровья нет. Еще «круче» ситуация, когда воздействие есть(!!!) постоянно, а риска повреждения здоровья нет.

Выявляют и оценивают их по разному, хотя зачастую и в совокупности друг с другом. Оценка первого – риска воздействия доступна всем работникам и работодателям, оценка второго требует дополнительных критериев медицинского характера и становится затруднительна для работодателей (и их работников) во многих случаях.

Например, оценить возможность спотыкания и падения реально, но сказать, повредит ли это здоровье или нет и насколько повредит – очень сложно (мы убеждены, что практически невозможно). Все это требует специальных исследований, до которых дела нет работодателю, у него другие проблемы.

А потому оценка риска повреждения здоровья и выработка санитарно-гигиенических критериев такого риска становится объектом исследования медицины (гигиены) труда – этой важной и огромной науке.

В социальном мире, т.е. в мире, в котором мы живем, очень важно для нас и для всего общества такое поврежденье здоровья, которое приводит к утрате профессиональной и(или) общей трудоспособности либо к смерти пострадавшего.

Риск такого социально значимого повреждения здоровья, полученного на работе по найму в интересах нанимателя (работодателя), называется во всем мире – профессиональным риском (occupational risk).

Заниматься оценкой собственно профессионального риска и управлением им должно государство, определенный органами власти Регулятор этой стороны жизни общества, вид деятельности, направленный на предотвращение и уменьшение профессиональных рисков – охрана труда.

Таким образом, из всех рисков процесса труда – риска воздействия опасности, риска поврежденья здоровья, в конечном счете нас (и общество) интересует риск утраты трудоспособности (он же профессиональный риск). Но его профилактика начинается с защиты оценки и защиты от риска воздействия!!!

Итак, мы построили пирамиду рисков – в ее основании лежат опасные и вредные производственные факторы - «опасности и риски». Напомним, что «опасности и риски» - фразема английского языка, которая означает в международных документах полный перечень всех безусловных и случайных опасных и вредных производственных факторов. С установления этих факторов – идентификации (выявления) опасностей и рисков - и начинается любая работа по охране труда, работа по защите организма и личности работающего от травмирования или заболевания, вызванного условиями труда.

Затем идут риски воздействия, ибо они действуют не всегда и не везде.

Затем – риски поврежденья здоровья, они связаны только с частью рисков воздействия.

Затем – профессиональные риски, т.е. риски утраты жизни или трудоспособности из-за повреждения здоровья, причиненного воздействием «опасностей и рисков». Их еще меньше, ибо не всякое повреждение здоровья приводит к смерти или утрате трудоспособности.

Очень важным является то, что профессиональные риски можно предотвращать за счет предотвращения рисков воздействия, а затем и рисков поврежденья здоровья. Поэтому профессиональными рисками можно «управлять», но не непосредственно, а лишь косвенно.

Непосредственно мы управляем только наличием опасностей и рисками воздействия. И управляем выработкой и принятием мер безопасности! Безотносительно риска. Если он есть (это качественный показатель), если он представляется нам на основании нашего опыта значительным, то надо его устранять…

Многогранность «профессионального риска» и проблемы его использования на практике

Когда мы смотрим на человека, то нас не удивляет, что «в профиль» и «в анфас» этот человек выглядит по-разному. Мы привыкли к тому, что образ человека меняется при смене освещения, одежды, прически и т.п., и нас не удивляет, что по каким-то неуловимым признакам разнообразных «примет» мы даже со спины можем узнать человека. Человек – один, а его «образов» множество!

Так и любое явление в охране труда, рассматриваемое с разных позиций, приобретает несколько разное звучание. Особенно это касается такого сложного многогранного междисциплинарного явления как «профессиональный риск». Мы выделим несколько основных «углов зрения» рассмотрения профессиональных рисков.

Первый «угол зрения», это рассмотрение профессиональных рисков с «социальной» точки зрения защиты от них в целом в масштабе страны и государства.

Второй «угол зрения», это рассмотрение профессиональных рисков с позиций медицины труда (гигиены труда).

Третий «угол зрения», это рассмотрение профессиональных рисков с трудоохранных позиций специалистов по охране труда, работодателей и работников для защиты от них на рабочем месте.

Все эти три «угла зрения» взаимосвязаны, касаются одного и того же явления, но подходят к нему с разных сторон, видят в нем разное, ищут разные решения, применяют разные методы и разный понятийно-терминологический аппарат, разные концепции «защиты».

Еще раз повторим, что профессиональный риск по своему смыслу это риск утраты профессиональной или общей трудоспособности или смерти работающего по найму пострадавшего в процессе выполнения трудовых обязанностей или при иных связанных с работой действиях.

Утрата трудоспособности неразрывно связана с повреждением здоровья, а последнее происходит при воздействии опасных и вредных производственных факторов на организм человека.

Сама утрата трудоспособности в силу своей огромной социальной и экономической значимости волнует общество, которое заинтересовано в снижении числа утративших трудоспособность (и погибших).

Но как этого добиться? Напомним, что общество это взаимосвязанная совокупность «субъектов права», деятельность которых можно и нужно организовать в нужном направлении методами регулирования и управления. Для реализации функций государственного регулирования регулирующему органу нужно знать статистику событий. Она собирается. В итоге такой статистикой является число пострадавших и акты расследований этих несчастных случаев на производстве.

И эти данные (полные или неполные, не суть в данный момент) имеются. Их делят на группы по видам событий (например, смертельный или общий травматизм), рассматривают по отраслям (видам экономической деятельности работодателей), по профессиям пострадавших и т.д. и т.п. Для сравнения применяют относительные числа, вводят коэффициенты частоты и тяжести.

Заметим, что такие показатели правильно называть индикаторами риска. Они характеризуют риск, но самим риском не являются. Более того, характерное для риска как интегрального показателя «совмещение» возможности и тяжести события в численном значении индикатора риска отсутствует. Оно находится за скобками.

Что же содержится в численном значении индикатора риска? В нем содержится весьма грубая оценка возможности осуществления тех или иных событий охраны труда, опирающаяся на известные «частоты» состоявшихся событий в особых специфических условиях крайне редких неоднородных (по сути уникальных) событий.

Своей уникальностью и неординарностью неблагоприятные события охраны труда отличаются от нежелательных событий теории надежности технических систем или иных областей применения теории вероятности, где рассматриваются «однородные» события со случайным исходом. Для этих областей известно классическое положение теории вероятности, гласящее, что при увеличении числа рассматриваемых событий «частота» того или иного исхода приближается к математической «вероятности» реализации именно данного исхода.

Поэтому законодатель «легко» пишет, что профессиональный риск – это вероятность неблагоприятного события того или иного вида. Но в охране труда это совершенно не так. Вместе с тем, когда слово «вероятность», имеющая два смысла: вероятность и возможность использовано в определении, которым никто не пользуется при действиях, то эта ситуация образно говоря «не смертельна». Но когда закон предпишет всем (работодателям и работникам) определять эти «вероятности» на практике и ими руководствоваться в своих действиях - становится не по себе из-за невыполнимости этого высочайшего «повеления».

Почему же так? А, потому, что для организации защиты на рабочем месте нужно знать возможность воздействия идентифицированных опасностей и «бороться» с этой возможностью, а не с непредсказуемыми в конкретных условиях конкретных рабочих мест «вероятностями» утраты трудоспособности (другими словами – с профессиональными рисками).

Все, что нам надо знать о профессиональных рисках, это оценить их «на глаз»: очень большие они или очень маленькие. Это знание требуется при решении вопроса о том, сколько денег надо выделить на мероприятия по их устранению, и как срочно нужно этим заниматься.

В чем сила теории вероятности? Она известна. Если есть однородный «поток» случайных событий, то, определив «частоту событий», можно предсказать, что будет в будущем. Но в охране труда нет «однородности» событий и случайность этих событий носит совсем иной характер.

Ибо, как только изменяется «база» событий, меняются и результаты. Например, начали строить новое предприятие. Естественно, что строят, исходя из экономических критериев, и травматизм резко растет. Если значения роста числа вновь набираемых рабочих намного опережают рост случаев травматизма, то последний не будет даже виден. Но вот закончилось строительство, и травматизм резко падает. Достойная победа усилий в охране труда. И да, и нет. Просто статистика играет» в «чет-нечет» с «человеческим фактором».

Более того. Чем больше массив «состояний» - условий труда, работающих, длительность периода рассмотрения и «событий» - число часов трудоспособности, тем сильнее сглаживается «неоднородность», и тем более или менее достоверным становится результат.

Более того, в охране труда на уровне одного события случайность полностью заслоняет любую закономерность и никакой «вероятности» не видно. На рабочем месте возможность случайного воздействия опасностей четко видна, а вероятность такого события именно для этого рабочего места рассчитать невозможно. И лишь на высоком федеральном уровне управления целой страны для среднестатистического рабочего места (и то без учета элементарных нарушений общепринятых норм безопасного выполнения работ) проступает закономерность в виде «частоты» событий и по ней можно хоть как-то приближенно оценить вероятность.

В нашей стране за год гибнет примерно 1 человек из 10 000 занятых трудом по найму. Это факт, и из этого мы исходим. Мы можем сказать об этом и в терминах «вероятность гибели составляет 10^-4 за год», но это не совсем так, ибо условия труда главного бухгалтера и строительного разнорабочего принципиально различны. Возможности и вероятности их гибели принципиально различны, а если мы хотим установить норматив, то он должен быть установлен для каждой профессии и для каждого вида работ, а это значит нужно ввести минимум десятки тысяч нормативов, что нереально и бессмысленно. А установление одного норматива риска на всех еще более бессмысленно и ложно, если только не преследует другие далеко идущие планы!

Посмотрим на «профессиональный риск» с позиции медицины, поскольку этот риск связан с риском повреждения здоровья. Обратим внимание, что медицина смотрит так же, как и Регулятор, на имеющиеся результаты неблагоприятного воздействия и классифицирует их в соответствии со своими воззрениями. Поскольку с медицинской точки зрения травмы и заболевания различные явления, то и результаты делятся на две группы.

Поскольку причины получения «травмы», как правило, совсем не медицинские, то медицина определяет только критерии серьезности/тяжести/значимости травмы, увязывает сроки и способы лечения, ход реабилитации и т.п. Тем самым вопросы получения травмы уходят, заслоненные необходимостью квалификации травмы и выбором сценария лечения.

Аналогично травмам быстро, внезапно, по техническим и организационным причинам возникают «острые профессиональные заболевания», например, острые ингаляционные отравления и острые радиационные поражения. Механизмы получения этих повреждений здоровья внешне похожи на получение травмы и совершенно не совпадают с механизмами «приобретения» хронических заболеваний.

Истинным полем деятельности медицины труда в лице гигиены труда являются «хронические заболевания». Поэтому, как правило, с позиций медицины труда (гигиены труда) проблемы профессиональных рисков рассматриваются исключительно под углом зрения установления закономерностей возникновения хронических заболеваний работников, вызванных специфическими вредными факторами условий труда.

Обратим внимание, что и в этом случае рассматриваются лишь результаты воздействия вредных производственных факторов и, естественно, условия труда, включая наличие самих вредных факторов. Подчеркнем, что ни риски утраты трудоспособности, ни риски воздействия НЕ РАССМАТРИВАЮТСЯ.

Последние – риски воздействия - однозначно заданы постоянной 8-часовой экспозицией вредных факторов на протяжении 40-часовой рабочей недели. Здесь нет никакого риска воздействия. Здесь вредный фактор воздействует и воздействует. Он постоянен и определен! Нет ни случайности, ни неопределенности, ни риска!

А к первым – рискам утраты трудоспособности - еще нужно «пробиться» через «риски повреждения здоровья», которые понимаются, как «вероятность» заболевания персонала, работающего в тех или иных условиях труда.

Выяснение связи заболевания с условиями труда - важный и центральный вопрос медицины труда. Без решения этого вопроса все разговоры о «возможности» заболевания в тех или иных условиях труда останутся бездоказательными разговорами. И здесь мы может только поклониться гигиене труда, вскрывшей для нас огромный пласт знаний. А, поскольку гигиена труда это фактически единственная наука, полностью соприкасающаяся с охраной труда, то ее взгляды о влиянии условий труда на заболевания, аналогичные взглядам на влиянии условий обитания на заболевание населения, полностью деформировали всю нормативную документацию охраны труда и почти все понятия.

Повторим, что только с позиции медицины могут быть благоприятные условия труда по аналогии благоприятными условиями жизни, а в опасных условиях труда нельзя работать… Охране труда в принципе чужды такие понятия (она с ними не сталкивается в реалиях производства).

Вместе с тем, только медицина труда (гигиена труда) дает нам возможность определить границу допустимых и недопустимых рисков, устанавливая гигиенические критерии в среднем для среднестатистического организма, все эти знаменитые предельно-допустимые концентрации, уровни, дозы.

Вот почему периодически раздающиеся с высоких трибун призывы отказаться от гигиенического нормирования и все определять, исходя из рисков, абсолютно неправомерны и опасны. Надо бы знать, что риски повреждения здоровья в будущих событиях воздействия вредных производственных факторов можно определить только из нормативов.

При этом сами нормативы есть следствие не только научных исследований, но и обобщения уже свершившихся событий воздействия того или иного вредного производственного фактора на тысячи тысяч работающих (сегодня в РФ примерно 15 млн. человек работает во вредных условиях). Такова диалектика взаимовлияния и взаимозависимостей в реальности.

Всем нам, специалистам по охране труда, везде и всюду нужны результаты свершившихся событий. Но они есть только у государства в целом.

Отдельный работодатель не имеет их по целому ряду причин.

Если с головой погрузиться в теорию вероятности и в статистику, то несложно установить, что все статистические данные по базе меньшей 30 единиц недостоверны. А набрать такую базу одинаковых событий даже на крупном предприятии проблематично, ибо мероприятия охраны труда (при всех недостатках) «работают» и дают свои плоды – травматизм и заболеваемость в нашей стране находятся на относительно приличном уровне и таких (для набора статистики) «дико высоких» показателей не достигают.

Но если работодатель не может получить достоверные данные, то зачем их вообще получать, и нужны ли они…

На наш взгляд, - не нужны… А что же нужно?

И здесь мы подходим к вопросу: А как работодатель и работник должны относиться к профессиональным рискам? И как они смотрят на них?

Оба они – и работодатель в лице своих должностных лиц и работник смотрят почти одинаково – они не хотят стать жертвой опасных и вредных производственных факторов и думают не об утрате трудоспособности, а о возможных воздействиях имеющихся на рабочем месте опасных и вредных производственных факторах.

Работники работают… И если в регламент их работы, в последовательность рабочих операций заложены меры безопасности и гигиены, то они «на автомате» их выполняют… Если не заложены, то они действуют по своему разумению и опыту… Когда ни того, ни другого нет, то травмируются и гибнут.

Именно потому, молодые и не имеющие ни опыта работы, связанного со стажем работы, ни должных знаний, связанных с образованием и обучением, работники гибнут или травмируются в первый год работы (порядка 45% от всех пострадавших). И это продолжается вплоть до 5 лет стажа (всего порядка 77% от всех пострадавших). После чего травматизм стремительно уменьшается до нескольких процентов. И только в предпенсионном возрасте из-за потери реакции травматизм возрастает до 2-3%.

Да, можно сказать, что в итоге работодатель «управляет профессиональными рисками», но только через управление «рисками воздействия», а это совершенно разные риски и оценка их выполняется совершенно различно.

Читатель, который хоть раз сталкивался с ситуацией, когда широкая магистраль, по которой свободно несутся автомобили, вдруг суживается и начинается то, что американцы называют «желе», а мы – «пробкой», знает, что каждый раз водитель и пассажиры говорят друг другу: «А зачем столько сил вложили в строительство шикарной магистрали, если заранее было известно, что самое узкое место расширить не удастся».

Так можно сказать и о расчете вероятности профессионального риска. Зачем становиться на голову, если все мероприятия, которые из этого вытекают, давно уже известны, немногочисленны, крепко «стоят на ногах» в большинстве нормальных организаций. Выше мы о них говорили.

Проблема проблем – определение границ между допустимыми и недопустимыми рисками

Предположим, что мы ввели какую-то упорядоченную шкалу рисков. Кажется, что она позволяет громогласно заявить: Если оценкой риска выявлены недопустимые риски, то работу надо немедленно прекратить и…. Но это не совсем так.

Оценка риска должна предшествовать допуску к работе, а те работы, которые уже велись или ведутся – в них, как это не прискорбно для желающих все подряд оценивать, условия труда - допустимые. Ведь не посылают же наши непосредственные руководители работ своих подчиненных на «верную гибель»? И не идут же работники, как «бараны» на убой? Да, желательно риски снизить, но это уже внутренние градации «допустимого».

Но есть и еще одна сторона этого вопроса гораздо более серьезная. А каков критерий недопустимости?

Кто-то может сказать 1 х 10^-4 (примерная нижняя оценка смертельного травматизма в целом в РФ). Пользы от этой цифры (даже, если она истинная) на практике как «от козла молока», ибо вычислить вероятность смертельной травмы в конкретных условиях рабочего места невозможно, а значит соотнести реальность с нормой НЕВОЗМОЖНО! Можно лишь сказать, что «мне кажется, в этих условиях получить смертельную травму практически невозможно» или «да, здесь можно получить смертельную травму».

Возможность можно интуитивно или рассудочно оценить (мы с рождения каждое мгновение оцениваем ситуацию, даже не отдавая себе отчет в этом), но вероятность невозможно вычислить…. Таковы парадоксы нашего мира…

Построить ранжированную шкалу в вербальных терминах дело относительно нехитрое, но найти критерии разделения одного элемента шкалы от другого – архисложная и крайне субъективно решаемая проблема.

Проиллюстрируем эту мысль примером, понятным всем. Известна упорядоченная шкала возраста человека, которая (если забыть количество прожитого с момента рождения времени) говорит о младенчестве, детстве, подростковом возрасте, юности, молодости, зрелости, пожилом возрасте, старости. Тем самым деление «шкалы жизни» на отдельные элементы – периоды жизни известны и поименованы в возрастном порядке. Но кто может сказать и на основе какого критерия можно произвести «законное и справедливое» деление людей на эти категории? Нет этих критериев, они условны…

Ситуация с рисками в охране труда аналогична… Шкалу рисков можно построить, она с делением на три элемента известна, а точные однозначные критерии отнесения конкретной ситуации к тому или иному элементу этой шкалы не определены. Их нет и они, скорее всего, никогда не будут установлены, ибо это объективная реальность.

В настоящее время, как это ни печально, не наработан достаточный научный материал для установления количественных критериев допустимого риска, а потому устанавливать эти критерии в виде обязательных законодательных норм, на наш взгляд специалиста, нецелесообразно и в чем-то «опасно». Причины этого известны:

− отсутствие надлежащего научно-методического обеспечения, в том числе отсутствие достоверной статистики для расчета частотности событий;

− существенная зависимость результатов оценки риска от концептуальных и методических подходов, квалификации и субъективизма оценщиков;

− низкая точность получаемых оценок риска, вплоть до произвольности их уровня.

Вот почему поспешное «утверждение» сомнительных и практически неизвестных специалистам критериев, а также введение в Трудовой кодекс РФ положения о необходимости немедленной остановки работ на основе этих неизвестных и различных для разных людей критериев, ни к чему хорошему, по нашему мнению, не приведет.

Критерии различения различных уровней риска

Для понимания проблем различения разных уровней риска интересно посмотреть, какие критерии частоты применяются при описании побочных эффектов лекарственных препаратов (причинения вреда по своей сути дополнительно к основной пользе).

Эти критерии установлены в соответствии со здравым смыслом (никакого научного обоснования, которое невозможно, в этих критериях нет) и в рамках используемой нами десятичной системы счисления. Но эти критерии успешно применяются Всемирной организацией здравоохранения и служат ориентиром для понимания степени проявления побочных эффектов.

Описание шкалы этих критериев проще и доступнее выполнить в процентах.

Начнем с идеала, когда нет ни одного случая (у больного, принимающего лекарство) появления побочных нежелательных реакций организма на прием лекарственного препарата. Это 0% случаев! Назовем эту ситуацию – никогда. Она прекрасна, но нереальна. Это недостижимый идеал. Противоположная ситуация (крайне плохая) та, когда все больные, принимающие лекарство, имеют полный набор нежелательных эффектов. Назовем такую ситуацию – всегда. Такое лекарство нельзя использовать и это 100% случаев нежелательных эффектов. В жизни при таких ситуациях, хочется верить, лекарство на рынок не попадает. Этими двумя «крайностями» обозначены границы шкалы.

Теперь зададим вопрос: что такое «очень часто»? 70% или 50% или 30%??? Наука ничего разумного сказать здесь не может. Известно только, что большинство измерений, сопровождающих наши жизнь и деятельность производится с точностью 20%. Так, что, может быть надо принять за критерий 20%? И опять ничего сказать нельзя. Науке это неизвестно. Но, например, известно, что 10% в десятичной системе «выглядит» «красиво», да и с психологической точки, видимо, приемлемо. Вот и взяты 10% как критерий выделения «очень часто» для нежелательных случаев побочных эффектов. Это один человек или более из десяти, принимающих лекарство.

Обратим внимание, 10% взято только потому, что такова десятичная система. В других системах счисления мы неизбежно взяли бы другое число, например, дюжину (двенадцать). Поэтому ко всем числам в области риска надо относиться с известной долей подозрительности (скептицизма). Это только ориентиры для нашего сознания, не похожие, например, на измеряемое метрической шкалой расстояние между станками, ширину прохода, высоту ограждения…

Но даже там, где все измеряется количественной шкалой, есть своя неопределенность. Можно все измерять в дюймах, а можно в сантиметрах… Эти измерения по большому счету на все 100% не эквивалентны, всегда есть разница в измерениях… И, наконец, даже там, где все «точно» измерено, сам по себе измеряемый размер может быть вызван просто практикой многовекового развития…

Развивая применение десятичной системы, несложно в итоге получить следующую шкалу для оценки частоты нежелательных реакций: всегда (100%), очень часто (>10% случаев), часто (1–10%), нечасто, т.е. иногда (0,1–1%), редко (0,001–0,1%), очень редко, т.е. в отдельных случаях (<0,001%), никогда (0%).

От этой шкалы, построенной просто на кратности 10, несложно перейти к шкале классификации ВОЗ: очень часто (≥1/10); часто (≥1/100, <1/10); нечасто (≥1/1000, <1/100); редко (≥1/10 000, <1/1000); очень редко (<1/10 000), частота неизвестна (недостаточно данных для оценки частоты развития побочных эффектов).

Обратим внимание на последнюю градацию. Она очень важна и интересна для охраны труда, ибо именно таковой будет ситуация с оценкой «профессионального риска» на всех предприятиях. И только в масштабе всей экономики России можно будет получить более или менее удовлетворительные данные.

Заметим, что типичный для нашей экономики уровень смертельного травматизма в зависимости от применения или истинных, с учетом сокрытых или непризнанных данных, или «очищенных» по формальным критериям официальных данных (порядка 1 х 10^-4 – одна смерть в год на 10 000 работников) будет относиться к «редким» событиям в первом случае (порядка 1,6 х 10^-4) и к «очень редким» во втором (порядка 0,8 х 10^-4).

Кстати, уровень травматизма в развитых странах Европы и Северной Америки также попадет в эти же рамки, ибо эти рамки ОЧЕНЬ ШИРОКИЕ. Ловить достаточно маленькие «риски» таким широким «неводом» - остаться без «улова»! На этой шкале без прямого дополнительного применения помимо нее детальных данных статистики сложно уловить, что уровень смертельного травматизма на работе в развитых странах в НЕСКОЛЬКО РАЗ ниже российского, поскольку абстрактная шкала, построенная на приемах с десятичной системой счисления, не дает нам пока возможность измерять риски детально, в так называемых «естественных мерах», и приходится довольствоваться тем, что есть и доступно. А оно не очень-то и годится!

Общие принципы управления риском в охране труда

Чтобы понять сущность предлагаемого нами метода «FRAM» на какое-то время представим, что мы выполнили оценку риска воздействия и теперь нам предстоит выбрать способы управления ими.

Такие способы хорошо известны, а их применение проранжировано и частично описано в межгосударственном стандарте ГОСТ 12.0.230-2007 по системам управления охраной труда.

Вначале идет так называемое «устранение (элиминация) риска». Это самая эффективная, но не всегда возможная процедура, как правило, связана с изменением технологического процесса. Вот почему технический прогресс неуклонно ведет к снижению риска травматизма, и, как следствие, к снижению числа зафиксированных травм.

Затем идет процедура так называемого «ограничения риска». Дело в том, что в нашем мире все события представляют собой процессы, а в ходе развивающего процесса даже относительно небольшие риски могут перейти в очень значительные (например, по мере разрастания очага пожара риски пострадать только растут). Поэтому всегда нужно подумать о мерах, которые ограничили бы в аварийной или в иной опасной ситуации рост рисков и тем самым «удержали» их уровни в пределах допустимого.

Затем идет процедура «снижения риска». Эта процедура хорошо понятна. Выявленный риск нужно как-то уменьшить.

Итак, вышеназванные процедуры выполнены. Оставшийся риск называется «остаточным риском». Он может быть значительным. Еще хуже, когда он не только значителен, но, вообще, является «неустранимым риском».

Вот здесь приходится использовать процедуру «передачи риска». Не в силах устранить риск, ограничить и или снизить его до приемлемого, приходится «передать» его другому субъекту права.

Такая передача реализуется двумя путями.

Первый путь представляет собой передачу финансовых рисков (реальные риски так не передать) путем страхования ответственности. В охране труда страхуются обычно риски несчастного случая на производстве и профессиональной болезни. В промышленной безопасности – риски причинения вреда третьим лицам вследствие крупной аварии .

Второй путь представляет собой передачу реальных рисков (аварии, смерти, заболевания) путем передачи работ повышенной опасности и/или опасных производственных объектов на аутсорсинг. Такими работами могут быть, например, верхолазные работы. Применяя аутсорсинг, добиваются решения двух задач одновременно. Во-первых, происходит просто «передача» ответственности за безопасную организацию работ другому субъекту права. По большому счету, что и как он будет делать, это его проблема – ибо его наниматель платит деньги только за оказание услуг. Во-вторых, повышается уровень безопасности выполнения этих работ, если работы ведет действительно специализированная организация, имеющая профессионально подготовленный персонал и соответствующее оборудование.

Если же, как это обычно бывает, стремятся экономитьна всем до полной потери смысла, получить работы, выполненные «за копейку» - результат оказывается плачевным, и становятся справедливыми слова работника Балды: «Не гонялся бы, ты, поп, за дешевизною!».

Итак, механизмы управления риском известны. Однако реально мы управляем риском через управление поведением людей и применение тех или иных технических устройств.

Наша практическая задача: ВЫЯВИТЬ ОПАСНОСТЬ, ОЦЕНИТЬ ЕЕ ВОЗМОЖНОСТЬ, НАЙТИ СПОСОБ ЗАЩИТЫ ОТ НЕЕ!

Это должно быть доступно, малозатратно, эффективно.

Итак «шаг за шагом» ВПЕРЕД (FRAM) к безопасной организации!

Управление риском воздействия с помощью средств индивидуальной защиты

Средства индивидуальной защиты полностью разделяют или сильно ослабляют «силу» воздействия опасных или вредных производственных факторов. Очень важно, что они «изолируют» организм человека по всех ситуациях его нахождения, они всегда на нем. Должны быть, добавит педантичный читатель. Именно так, должны быть. Если они не используются, о них бессмысленно говорить.

Поэтому они являются четкими и целенаправленными средствами, эффективными при правильном выборе и использовании, относительно недорогими и, что очень важно, в нашем мире индивидуализма, - индивидуальными.

Сейчас их выдают по типовым нормам.

А что говорит риск-ориентированный подход?

А он говорит следующее.

На каждом рабочем месте необходимо установить риски воздействия. Для предотвращения этого воздействия мы и используем СИЗы, по нашему мнению, практически без какого либо оценивания величины риска. Он нас уже почти не интересует.

Выявление риска воздействия идет по всем факторам, и по ним же «сортируются» средства индивидуальной защиты.

Риски воздействия связаны с локализацией /делокализацией того или иного фактора, находящегося под контролем или не находящимся.

Гравитация как фактор не устранима, всепроникающа, повсеместна. Никакими барьерами от нее не защититься. А хождение на двух ногах – неустойчиво.

Поэтому на «опорных поверхностях» нужно применять специальную нескользящую обувь. Поэтому края опорных поверхностей должны иметь ограждения. Поэтому везде и всюду, где это возможно, нужно устраивать «опорные поверхности». И везде, где это невозможно или нецелесообразно (последнее в основном при строительстве и обслуживании), следует применять защитные системы - привязи. Другого не дано.

Только тотальное невыполнение этих требований вызывает такой высокий уровень травматизма, включая смертельный травматизм, из-за падения. Нет смысла тратить время и деньги, чтобы оценить степень риска падения. Если есть возможность падения, она должна быть ликвидирована «в зародыше».

На втором месте по распространенности стоит падение предметов на работающего. Это стройки, это склады, это подземные выработки, это траншеи и т.п. И нет ничего иного и нет ничего лучше, чем каска на голове!!! Человеку, у которого «голова на плечах», каска не мешает.

Затем наступает место для «разлетающихся предметов». Их опасное свойство в том, что вылетев, они как пуля могут не только серьезно травмировать работника, но и убить. Здесь оценка риска состоит в выяснении того, могут ли они разлетаться в штатном режиме, или только в ситуациях его внезапного перехода в нештатную или аварийную ситуацию.

Например, пыль, искры, осколки от «болгарки» летят постоянно. Защита от них – очки и спецодежда. И незачем гадать, с какой силой и вероятностью вам выбьет глаз очередной осколок. Проще купить хорошие очки и заставить работников их носить. Важен результат, а не процедуры его достижения. «Береженого Бог бережет», - гласит народная мудрость.

Затем идут «движущиеся» машины, их «движущиеся и вращающиеся» части и т.п.

Затем «распространяющиеся» опасные и вредные факторы производственной среды.

И везде и всюду нужны средства индивидуальной защиты.

На наш взгляд, должны быть составлены своеобразные «матрицы инциденций» связи выявленных опасных и вредных производственных факторов, риска их воздействия на организм работающего с выдаваемыми средствами индивидуальной защиты. Эта огромная работа еще не начиналась, и когда начнется неизвестно. А пока – типовые нормы и ничего больше. Риски – отдельно, нормы – отдельно. Но зачем тогда анализировать риски?

В настоящей публикации из-за ограниченности места мы не будем останавливаться на всех деталях включения «управления профессиональными рисками» в систему корпоративного управления охраной труда (и безопасностью производства) и «подводных камней преткновения» этих мероприятий. Заинтересованный читатель может это найти в наших книгах и журнальных публикациях по системам управления.

В заключение хочется еще и еще раз сказать, что необходимых результатов в снижении числа случаев утраты трудоспособности, в том числе средствами индивидуальной защиты, можно добиться только совместной конструктивной деятельностью органов власти, научной общественности, работодателей и работников и их союзов под святым для всех специалистов охраны труда лозунгом:

Да здравствует охрана труда – единственная реальная защита наемного работника от утраты трудоспособности во время работы в интересах работодателя, важнейший вид деятельности общества для снижения финансового и социального бремени из-за пострадавших на производстве!

Литература:

Международные документы:

Guidelines on Occupational Safety and Health Systems. ILO-OSH 2001. Geneva, ILO, 2001. [Руководство по системам управления охраной труда. МОТ-СУОТ 2001. – / Официальное издание Международной организации труда на русском языке – Женева, 2003. Научная редакция русского перевода – Г.З. Файнбург].

Guidance on risk assessment at work. Health and safety. European Commission. Luxembourg: Office for Official Publications of the European Communities, 1996.- 66 P.

Межгосударственные стандарты:

ГОСТ 12.0.230-2007 «ССБТ. Системы управления охраной труда. Общие требования» (идентичен Руководству МОТ-СУОТ 2001 / ILO-OSH 2001 (с учетом Изменения № 1 ГОСТ 12.0.230-2007, введенного в действие 1-го марта 2014 года).

ГОСТ 12.0.002–2014 «ССБТ. Термины и определения». (Введен в РФ с 1 июня 2016 года).

ГОСТ 12.3.002–2014 «ССБТ. Процессы производственные. Общие требования безопасности». (Введен в РФ с 1 июля 2016 года).

ГОСТ 12.0.005–2014 «ССБТ. Метрологическое обеспечение в области безопасности труда. Основные положения». (Введен в РФ с 1 июля 2016 года).

ГОСТ 12.0.003–2015 «ССБТ. Опасные и вредные производственные факторы. Классификация». (Вводится в РФ с 1 марта 2017 года).

ГОСТ 12.0.004–2015 «ССБТ. Организация обучения безопасности труда. Основные положения». (Вводится в РФ с 1 марта 2017 года).

ГОСТ 12.0.230.1–2015 «ССБТ. Системы управления охраной труда. Руководство по применению ГОСТ 12.0.230-2007». (Вводится в РФ с 1 марта 2017 года).

ГОСТ 12.0.230.2–2015 «ССБТ. Системы управления охраной труда. Оценка соответствия. Требования». (Вводится в РФ с 1 марта 2017 года).

Российские документы:

Профессиональный стандарт «Специалист в области охраны труда»

Примерная программа обучения руководителей и специалистов по охране труда 2004 года.

Примерная программа обучения по охране труда застрахованных 2009 года.

Региональные документы:

Концепция улучшения условий и охраны труда в Ханты-Мансийском автономном округе - Югре до 2030 года.

Учебники и учебные пособия:

Файнбург Г.З. Организация выполнения обязанностей работодателя по соблюдению требований охраны труда: настольная памятка руководителя – Перм. гос. техн. ун-т. – Пермь, 2007. – 108 с.

Файнбург Г.З. Основы организации управления профессиональными рисками. Серия: Управление профессиональными рисками. Вып. 1. – Изд. 2-е, испр. и дополн. – Перм. гос. техн. ун-т. – Пермь, 2007.

Файнбург Г.З. Создание и функционирование системы управления охраной труда: практическое пособие для работодателя – Изд-во Перм. нац. исслед. политехн. ун-та. – Изд. 2-е, испр. и доп. Пермь, 2016. – 240 с.

Статьи в российских журналах:

Файнбург Г.З. Слова и дела охраны труда: проблемы изменения понятийного аппарата и терминологии при переходе к рыночным условиям хозяйствования // Безопасность и охрана труда, 2007, №2. – C. 56-61.

Файнбург Г.З. Понятийный аппарат обеспечения безопасности в техносфере и его воплощение в терминах практического дискурса // Безопасность в техносфере. – 2007. - № 6, С. 52-57 (начало) - 2008.- №1, С. 44-46 (окончание)

Файнбург Г.З. Еще раз о способах оценки профессиональных рисков, производимой в целях управления ими на практике // Безопасность и охрана труда, 2009, № 2– с. 30-32.

Файнбург Г.З. Диалектика охраны труда: реальность и иллюзорность, видимость и сущность, теория и практика (о некоторых актуальных, но пока еще нормативно не решенных проблемах понятийно-терминологического аппарата охраны труда) // Безопасность и охрана труда, 2013, №3. – С. 44-51.

Файнбург Г.З. Системные расстановки. Как создать и обеспечить функционирование системы управления охраной труда. // Безопасность и охрана труда, 2014, №1. – C. 16-23.

Файнбург Г.З. X-фактор. О классификации вредных и опасных производственных факторов // Безопасность и охрана труда, 2014, №2. – C. 16-23.

Файнбург Г.З. Об организации работ по охране труда при оказании услуг на территории стран Евразийского экономического союза // Безопасность и охрана труда, 2014, №4. – C. 16-23.

Файнбург Г.З. Основы классификации, типологизации и идентификации факторов, формирующих условия труда (Общие принципы и подходы) // Безопасность в техносфере, 2014, вып.4. – С. 60-66.

Файнбург Г.З. Размышления о том, о чем никто ничего не знает в охране труда // Охрана труда и техника безопасности в строительстве, 2015, №1-2. - С. 11-18.

Файнбург Г.З. О чем и почему молчат цифры. Реальные факты в королевстве кривых зеркал ненаучно организованной статистики // Безопасность и охрана труда, 2015, №1. – C. 4-13.

Файнбург Г.З. Санитарно-гигиеническое нормирование производственных факторов как объективная исходная основа управления рисками // Безопасность и охрана труда, 2015, №2. – C. 56-61.

Файнбург Г.З. Обучение, образование, подготовка по охране труда и безопасности производства. Модель организации процесса в хаосе нормативных документов // Безопасность и охрана труда, 2015, №3. – C. 26-35.

Файнбург Г.З. Письмо всем, кто хочет научиться или научить специалиста по охране труда. // Безопасность и охрана труда, 2015, №3. – C. 36-39.

Файнбург Г.З. Система базовых терминов безопасности труда // Безопасность в техносфере, 2015. - №6. - С. 51-62.

Файнбург Г.З. Слово истине в защиту «охраны труда»! (Ответ на статью, полную заблуждений, выдаваемых за истину.) // Безопасность и охрана труда, 2015, №4. – C. 28-38.

Файнбург Г.З. Камни преткновения. Грядущая трансформация действующей системы управления охраной труда. // Безопасность и охрана труда, 2016, №1. – C. 10-16.

Файнбург Г.З. Риск-ориентированный подход и его научное обоснование // Безопасность и охрана труда, 2016, №2. – C. 31-40.

Файнбург Г.З. Техника безопасности: призрак прошлого или элемент реальности? // Охрана труда и социальное страхование, 2016, № 6. - с. 17-22.

Ворошилов А.С., Ворошилов С.П., Новиков Н.Н., Файнбург Г.З. Оценка риска вреда здоровью. Концепция. // Безопасность и охрана труда, 2015, № 2.- С. 14-16.

Kaplan Stan. The Words of Risk Analysis // Risk Analysis, 1997, vol. 17, no. 4, pp. 407-417.

Введение

Реальность охраны труда и её регулирование в теории и на практике

Основы риск-ориентированного подхода к реалиям охраны труда

Но что такое риски в охране труда?

Читать еще: