И.В. Федотова, Е.Ф. Черникова, Т.Г. Щербатюк, В.А. Скворцова, И.А. Потапова, В.П. Телюпина, Е.С. Жукова, М.А. Грязнова Почему не спать вреднее, чем голодать, или Профессиональный риск, обусловленный сменной работой (№1,2021)

Скачать выпуск "Безопасность и охрана труда" №1, 2021

УДК 613.6/.7:616-08/-09

 

ПОЧЕМУ НЕ СПАТЬ ВРЕДНЕЕ, ЧЕМ ГОЛОДАТЬ ИЛИ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ РИСК, ОБУСЛОВЛЕННЫЙ СМЕННОЙ РАБОТОЙ

 

Федотова1 И.В., Черникова1,2 Е.Ф., Щербатюк1,3,4  Т.Г., Скворцова1 В.А., Потапова1 И.А., Телюпина1 В.П., Жукова1 Е.С., Грязнова1 М.А.

1ФБУН «Нижегородский научно-исследовательский институт гигиены и профессиональной патологии» Роспотребнадзора, г. Нижний Новгород, Россия

2ФГБОУ ВПО «Приволжский исследовательский медицинский университет» МЗ РФ, г. Нижний Новгород, Россия

3ФГБОУ ВО «Пущинский государственный естественно-научный институт», г. Пущино, Россия

4 ФГБОУ ВПО МО «Московский государственный областной университет», г. Мытищи, Россия

Аннотация. В статье приведен обзор отечественных и зарубежных работ, посвященных анализу причин сонливости на рабочем месте, плохого самочувствия и сниженной работоспособности, факторов риска развития различной соматической патологии у лиц со сменным характером труда. Установлено, что ночные смены и сверхурочная работа приводят к нарушению циркадных ритмов организма, что отражается на работоспособности. Из ранних последствий десинхроноза, обусловленного сменным режимом труда, отмечаются расстройства сна, сниженная работоспособность, подавленное настроение и другие нервно-психические расстройства. Установлено, что следствием циркадной десинхронии может быть развитие кардио-метаболической патологии и онкологической заболеваемости.

Ключевые слова: сменный труд, факторы риска, биомаркёры профессионального десинхроноза.

 

I. V. Fedotova1, E. F. Chernikova1,2, T. G. Shcherbatyuk1,3,4 , V. A. Skvortsova1, I. A. Potapova1, V. P. Telyupina1, E. S. Zhukova1, M. A. Gryaznova1 

1 Nizhny Novgorod Research Institute of Hygiene and Occupational Pathology, Rospotrebnadzor, Nizhny Novgorod

2 Privolzhsky Research Medical University of the Ministry of Health of the RF, Nizhny Novgorod

3 Pushchino State Natural Science Institute, Pushchino

4 Moscow State Regional University, Mytishchi

WHY NOT TO SLEEP IS MORE HARMFUL THAN TO FAST, or PROFESSIONAL RISK DUE TO SHIFT WORK

ANNOTATION: The article provides an overview of domestic and foreign works devoted to the analysis of the causes of drowsiness in the workplace, poor health and reduced performance, risk factors for the development of various somatic pathologies in persons with a shift-based nature of work. It was found that night shifts and overtime work lead to disruption of the body's circadian rhythms, which affects performance. From the early consequences of desynchronosis caused by a shift work regime, sleep disorders, reduced performance, depressed mood and other neuropsychiatric disorders are noted. It has been established that the development of cardio-metabolic pathology and oncological morbidity can be a consequence of circadian desynchrony.

KEYWORDS: shift work; risk factors; biomarkers of professional desynchronosis

 

Введение. Ритмические процессы сопровождают нас со времен зарождения жизни на земле. Человек, как часть живой природы, подчиняется законам цикличности, определяемой космическими и геофизическими ритмами. Таким образом, наш организм представляет собой динамическую систему, состоящую из комплекса колебательных процессов, одним из которых является суточный ритм жизнедеятельности (или циркадный, от лат. circa – «около» и diem – «день») [1-3]. В 2017 году за открытие и исследование молекулярных механизмов, управляющих циркадными ритмами человека, трем американским ученым Джеффри Холлу, Майклу Росбашу и Майклу Янгу была вручена Нобелевская премия, что подчеркивает важность их открытия для человечества [2]. Тридцатилетние независимые исследования этих ученых позволили установить, что в генетическом аппарате человека существуют особые гены (period, timeless и другие), продуцирующие специфические белки (PER, TIM, CLOCK и т.д.), которые, в свою очередь, регулируют сон и бодрствование, работу гормональной системы, температуру тела, артериальное давление и другие физиологические процессы организма, изменяющиеся в зависимости от времени суток (рис. 1).

Также было установлено, что активность биологических часов регулируется и многочисленными внешнесредовыми факторами, которыми могут быть не только физические воздействия (в первую очередь, конечно, свет), но и особенности поведения: режим активности, цикл смены сна и бодрствования и даже режим питания.

 

 

Рис. 1. Циркадная регуляция физиологических процессов (по: Ibáñez C. (2017) https://www.nobelprize.org/uploads/2018/06/advanced-medicineprize2017.pdf)  

С появлением искусственного освещения человечество стало меньше спать. Образ жизни современного индивидуума нередко приводит к рассогласованию по времени  его биоритмов (как внутренних, так и внешних-внутренних), т.е. возникновению, так называемого, социального десинхроноза. Профессор Тилл Роннберг из Мюнхенского университета после обследования более 50 тысяч американцев и европейцев пришел к выводу, что до 87% взрослых людей сталкиваются с нарушением биоритмов, поскольку существенно нарушают свой режим жизни в выходные дни, ложась спать как минимум на 2 часа позже обычного [4]. Однако значимого дефицита сна при этом не наблюдается, что позволяет организму быстро (в течение 1-2 дней) синхронизировать все внутренние часы на слаженную работу в одном ритме.

Урбанизация, индустриализация, цифровизация и цивилизация приводят к интенсификации труда, что сопровождается появлением новых форм его организации – сменного, вахтового, «плавающего» и пр., которые нередко осуществляются частично или полностью во время, отведенное природой для сна и восстановления. Таким образом, пятая часть населения планеты находится в группе риска развития профессионального десинхроноза (рассогласования биоритмов, обусловленного особенностями профессиональной деятельности). Наиболее значимые нарушения здоровья, по мнению ученых, рискуют получить работники, чьи графики смен включают более двух ночей подряд или те, в которых смена дежурств происходит против часовой стрелки (с обратной ротацией), а также те, в которых дежурства длятся более 16 часов [5, 6]. При работах в подобных режимах организму часто недостаточно времени для восстановления.

Бодрствование ночью и попытка заснуть днем не являются физиологическим состоянием, представляя стресс для организма, в связи с чем наиболее частые жалобы сменных работников – расстройства сна, сниженная работоспособность, подавленное настроение и другие нервно-психические расстройства [1, 7-13].

Установлено, что подобные нарушения проявляются чаще у малостажированных сотрудников, у лиц с высоким уровнем психоэмоционального напряжения на работе, а также у тех, кто проработал много лет в сменном режиме в прошлом (до пяти лет назад). При стаже ночной работы 4 и более лет риск психических расстройств повышается в 2,6 раза у мужчин и в 4,2 раза у женщин, а риск депрессии и тревожности соответственно в 6,1 и 2,6 раза [12, 13].

Сонливость чаще наступает у рабочих в ночные и ранние утренние часы, а также может встречаться у лиц, продолжительность времени дежурства которых превышает 16 часов, а загруженность рабочей недели составляет более 55 часов [5, 10.].

Подобные состояния повышают риск производственного травматизма (по данным ряда авторов, в 1,5-2,4 раза), снижают количество и качество выполненной работы, что связано с эконмическими потерями и утратой трудоспособных профессиональных кадров [9, 14, 15]. Последнее особенно актуально в свете повышения верхней планки периода трудоспособного возраста. Тем не менее, многие предприятия в нашей стране не располагают программами по борьбе с сонливостью на работе у лиц с ночным характером труда, хотя это имеет непосредственное отношение к охране здоровья.

Значительную роль в развитии указанных нарушений, а также и других отдаленных последствий для здоровья, речь о которых пойдет ниже, играет дефицит времени сна (суммарной продолжительности дневного сна накануне и после ночной смены), и его низкое качество [9].

Описанные и доказанные к настоящему времени последствия ночного труда для здоровья выглядят очень внушительно, поскольку они затрагивают не только нервно-психические процессы, но и риск развития различной кардио-метаболической патологии, сбоев в работе гормональной, иммунной, репродуктивной систем (последнее у женщин), раннего старения, опухолей (согласно данным Международного агентства по изучению рака, работа в ночных сменах относится к категории вероятных канцерогенных факторов – группа 2А) [9, 10, 16-19].

В вопросе комплексного анализа последствий ночного труда для здоровья большой научный интерес представляет документ, именуемый, как: «Мнение французского агентства по продовольствию, окружающей среде, охране труда и технике безопасности» (ANSES) на тему «Оценка рисков для здоровья, связанных с ночным трудом», опубликованный в 2016 году, общим объемом 412 стр. Агентство проводит независимые и плюралистические научные экспертные оценки. Предыстория вопроса такова, что во Франции до 2001 года действовал запрет на ночной труд женщин. В ходе гармонизации с европейским законодательством запрет был снят. Распространение новых графиков работы с нетипичным рабочим временем и вовлечение женского труда вызвало опасение французской общественности, чем и был обусловлен запрос на исследование ANSES, которое создало рабочую группу по сбору данных, объединив в нее экспертов из разных стран, специализирующихся в соответствующих областях научных знаний (хронобиологии, сомнологии, онкологии, эпидемиологии, профпатологии, социологии и т.д.). Эксперты ANSES, проанализировав множество опубликованных работ, основывались в своих заключениях лишь на тех источниках, качество проведенных исследований, статистических расчетов, а также значимость и достоверность сведений которых не вызывала никаких сомнений. Стоит отметить, однако, что данное исследование было проведено с акцентом на Европу и Северную Америку. Итогом проведенного мета-анализа явилась Классификация изученных последствий ночного труда для здоровья, где Доказанный эффект был определен для: расстройств сна, тревожности, метаболического синдрома; Вероятный эффект для: психического здоровья, когнитивных расстройств, ожирения, сахарного диабета 2 типа, ишемической болезни сердца и новообразований; Возможное влияние для: дислипидемии, артериальной гипертензии и ишемического инсульта (табл. 1).

 

Таблица 1

Классификация изученных последствий для здоровья*

Изучаемый эффект

Доказательства существования изучаемого эффекта в клинико-эпидемиологических исследованиях

Классификация уровня доказанности на людях

Сон

Качество сна

Достаточные

Доказанный эффект

Время сна

Достаточные

Когнитивные показатели

Сонливость и тревожность

Достаточные

Доказанный эффект

Когнитивные показатели

Ограниченные

Вероятный эффект

Психологическое здоровье

 

Ограниченные

Вероятный эффект

Сердечно-сосудистая патология и метаболические нарушения

Метаболический синдром

Достаточные

Доказанный эффект

Ожирение или избыточный вес

Ограниченные

Вероятный эффект

Сахарный диабет 2 типа

Ограниченные

Дислипидемия

Никаких выводов сделать нельзя

Возможное влияние

Ишемическая болезнь сердца

Ограниченный

Вероятный эффект

Артериальная гипертензия

Никаких выводов сделать нельзя

Возможное влияние

Ишемический инсульт

Никаких выводов сделать нельзя

Возможное влияние

Рак

Рак молочной железы

Ограниченные

Вероятный эффект

Рак простаты

Никаких выводов сделать нельзя

Другие виды рака

Никаких выводов сделать нельзя

* Примечание: материалы ANSES Opinion (2016) Assessment of the health risks associated with night work (переведено с англ.)

Вопрос о патогенезе изученных последствий ночного труда для здоровья также весьма актуален в настоящее время. Многие авторы видят «корень бед» в дефиците гормона мелатонина, так как при вынужденной депривации сна происходит неминуемое блокирование его синтеза [1, 9, 10, 17, 20, 21]. С мелатонином связывают возникающие у сменных работников расстройства сна (трудность засыпания, ухудшение качества сна, сонливость днем), подавленное настроение, риск канцерогенеза и т.д. Также описано, что при ночном активном бодрствовании в тканях организма образуются и накапливаются активные формы кислорода, вызывающие окислительное повреждение различных тканей. В развитии оксидативного стресса видят причину формирования «отсроченных» последствий сменных работ [22-24]. Публикации последних лет направлены на исследование прогностической ценности методов, описывающих степень повреждения ДНК лейкоцитов периферической крови (метод ДНК-комет, определение 8-гидрокси-2'-дезоксигуанозина – 8-OH-dG и т.д.) в профпатологии, включая аспект влияния ночного труда [22, 23, 25-31].

С целью оценки влияния режима работы на некоторые аспекты образа жизни нами было проведено анкетирование 264 работников металлургического завода, круглосуточный цикл работы которых предусматривает сменный труд. Анкета включала вопросы, касающиеся характеристик условий и режима труда и отдыха, а также предпринимаемых металлургами мер по борьбе с сонливостью. В группу исследования вошли преимущественно сварщики, слесари и стропальщики; 64 человека работали по пятидневной 8-ми-часовой рабочей неделе – «дневные» металлурги (ДМ); 204 человека работали по графику с 12-часовыми дневными и ночными сменами в прямой ротации и двумя выходными днями, следующими за ночным дежурством – «сменные» металлурги (СМ). 

Анализ продолжительности ночного сна дома показал, что у 40,3% он длится менее 7 часов, 53,4% указали на проблемы с засыпанием, а 38,0 % – на частые ночные пробуждения. Дневной сон практикуют 89% опрошенных работников. Его продолжительность у большинства респондентов составила от 1-го до 3-х часов. Длительность следующего после смены ночного сна не увеличивалась. Таким образом, можно говорить о наличии дефицита длительности ночного сна у большинства участников опроса, но лишь четвертая их часть отметила, что не высыпается. 

Из методов по борьбе с сонливостью на рабочем месте в ночное время наиболее распространенными были: прием горячих напитков, курение, умывание холодной водой и усердная работа (рис. 2). В связи с высокой занятостью, отсутствием взаимозаменяемости и регламентированных перерывов, лишь 7% респондентов указали, что могут позволить себе короткий сон при появлении чувства сонливости.

Регламентированный 1-часовой перерыв в работе металлурги, как в дневной, так и в ночной смене используют в качестве «перерыва на обед», а не для сна. Сравнение режимов питания у ДМ и СМ показало, что привычка есть по ночам во время дежурств привела к смещению времени последнего приема пищи. Ранний ужин (с 16 до 19 ч вечера) распространен у 23,3% ДМ и 6,9% СМ (в 3,4 раза реже; p=0,004448), интервал между ужином и сном не менее 3 часов – у 45% ДМ и 27% СМ (в 1,7 раз реже; р=0,012033), 7,4% СМ отметили, что они «могут поесть и сразу лечь спать». Регулярность приемов пищи отмечена у 81,7% ДМ и 52% СМ (в 1,6 раз реже; р=0,000002).   

На 3-м ранговом месте в перечне мер борьбы с сонливостью на работе, указанных металлургами, стоит «курение» (19,2%). Не все сотрудники вербализируют этот фактор, как антистрессор, но очевидно, что курящих СМ (57,8%) в 1,4 раза больше, чем курящих ДМ (41,7%; р=0,026374).

 

Рис. 2. Методы борьбы с сонливостью на работе, применяемые сменными металлургами

1 – горячий чай; 2 – горячий кофе; 3 – курение; 4 – умывание холодной водой;

5 – усердная работа; 6 – короткий сон; 7 – музыка; 8 – яркий свет

 

Таким образом, в анализируемой группе СМ распространено ночное питание и курение. А такие действенные меры, как кратковременный сон, зарядка, умывания холодной водой, музыка, стимуляция светом не популярны. Одновременно в группе СМ  мы отметили меньшую распространенность физической активности (р=0,039654) и большую частоту потребления алкогольных напитков (р=0,247245). Подобные привычки способны нанести вред здоровью, привести к росту заболеваемости.

Результаты нашего исследования подтверждает, что для группы СМ в большей степени, чем для ДМ  характерны такие признаки как расстройство сна, нерациональное питание, низкая физическая активность, вредные привычки, что повышает риск развития нарушений состояния здоровья и требует проведения разнонаправленной профилактической работы.

Таким образом, первичные и отдаленные неблагоприятные последствия ночной работы для здоровья не вызывают сомнений. В то же время, многообразие и неспецифический характер проявления эффектов, наличие сопутствующих вредных факторов условий труда и образа жизни и сложный профессиональный маршрут, маскирующие причинно-следственную связь, осложняют доказательство степени вредности сменного труда. Уточнение патогенетических механизмов первично возникающих нарушений на уровне молекулярно-клеточного звена, а также определение спектра чувствительных биомаркеров важно для диагностики у сменных работников профессионального десинхроноза и идентификации профессионального риска его последствий.

 

Библиография:

1. Атьков О.Ю., Цфасман А.З. Профессиональная биоритмология // М: Эксмо, 2019. 192 с.

2. Ibáñez C. Scientific background discoveries of molecular mechanisms controlling the circadian rhythm // Nobelprize.org. 2017. [электронный ресурс]: https://www.nobelprize.org/uploads/2018/06/advanced-medicineprize2017.pdf (доступ 15.06.2020)

3. Satchidananda Panda. Circadian physiology of metabolism // J. Science. V. 354. Р. 1008-1015. DOI: 10.1126 /science.aah4967

4. С. Панда Циркадный код. Как настроить свои биологические часы на здоровую жизнь / Беларусь, Минск: ООО «Попурри», 2019. 370 с.

5. Sallinen M., Kecklund G. Shift work, sleep, and sleepiness - differences between shift schedules and systems // Scand. J. Work Environ. Health. 2010. V. 36 (2) Р. 121-133.

6.  Viitasalo K., Kuosma E., Laitinen J., Härmä M. Effects of shift rotation and the flexibility of a shift system on daytime alertness and cardiovascular risk factors // Scand. J. Work Environ. Health. 2008. 34 (3): 198-205.

7. Porcu A., Vaughan M., Nilsson A., Arimoto N., Lamia K., Welsh D.K. Vulnerability to helpless behavior is regulated by the circadian clock component CRYPTOCHROME in the mouse nucleus accumbens // J. Proc. Natl. Acad. Sci. U S A. 2020. V. 117(24) Р. 13771-13782. DOI: 10.1073/pnas.2000258117.

8. Coles, M.E., Schubert, J.R. & Nota, J.A. Sleep, Circadian Rhythms, and Anxious Traits // J. Curr. Psychiatry Rep. 2015. V. 17(73).  DOI: 10.1007/s11920-015-0613-x.

9. ANSES Opinion Assessment of the health risks associated with night work. 2016. 412 р.

10. Горблянский Ю.Ю., Сивочалова О.В., Конторович Е.П., Качан Т.Д., Пиктушанская Т.Е., Хоружая О.Г., Яковлева Н.В., Понамарева О.П., Дрынкина И.А., Сафонов К.В. Сменная работа и риск нарушения здоровья: монография / ФГБОУ ВО РостГМУ Минздрава России // Ростов н/Д: Изд-во Фонд науки и образования, 2016. 520 с.

11. Jeon J., Lee W., Choi W.J., Ham S., Kang S.K. Association between Working Hours and Self-Rated Health // Int. J. Environ. Res. Public. Health. 2020. V. 17(8). P. 2736. DOI: 10.3390/ijerph17082736 .

12. Kwak K, Kim BK, Jang TW, Sim CS, Ahn YS, Choi KS, Jeong KS. Association between Shift Work and Neurocognitive Function among Firefighters in South Korea: A Prospective Before-After Study. Int J Environ Res Public Health. 2020 Jun 28;17(13):4647. DOI: 10.3390/ijerph17134647. PMID: 32605225; PMCID: PMC7369884.

13. Cheng P, Tallent G, Bender TJ, Tran KM, Drake CL. Shift Work and Cognitive Flexibility: Decomposing Task Performance. J Biol Rhythms. 2017 Apr;32(2):143-153. DOI:  10.1177/0748730417699309. Epub 2017 Mar 23. PMID: 28470121

14. Магид К. Ночью люди спать должны - но не на работе // Ж. Протруд. 2018. [электронный ресурс]: http://protrud.info/articles/trudovye-otnosheniya/nochyu-lyudi-spat-dolzhny-no-ne-na-rabote.php (доступ 15.06.2020)

15. Сорокин Г.А., Фролова Н.М., Гребеньков С.В. Прогнозирование риска здоровью при нарушениях суточного ритма сна и бодрствования работников (сменная работа, ночной труд, вахтовая организация труда, смена часовых поясов). Информационно-аналитический обзор // СЗНЦ гигиены и общественного здоровья, СПб. 2017. 48 с.

16. IARC monographs on the evaluation of carcinogenic risks to humans. Vol. 98. Painting, firefighting, and shiftwork. // Lyon: IARC, 2010. 818 p.

17. Соленова Л.Г., Кухтина Е.Г., Федичкина Т.П. Зыкова И.Е. Риск развития гормонально-зависимых заболеваний у женщин, работающих в ночную смену // Гиг. и сан. 2012. 4. С. 35-7.

18. Kaczmarek J.L., Musaad S.M.A., Holscher H.D. Time of day and eating behaviors are associated with the composition and function of the human gastrointestinal microbiota // The American Journal of Clinical Nutrition. 2017. V.106(5). P. 1220–1231.  DOI: /10.3945/ajcn.117.156380 

19. Цветкова Е.С., Романцова Т.И., Рунова Г.Е., Беляев Н.С., Гольдшмид А.Е. Влияние сменного графика работы на показатели метаболического здоровья // Ожирение и метаболизм. 2019. Т.16(3). С.11-19.

20. Cipolla-Neto J., do Amaral F.G. Melatonin as a hormone: new physiological and clinical insights // Endocr. Rev. 2018. 39(6) Р. 990–1028.  DOI: 10.1210/er.2018-00084.

21.  Rüdiger Hardeland. Melatonin and inflammation—Story of a double-edged blade // J. of Pineal Research. 2018. V. 65(4). DOI: 10.1111/jpi.12525

22. Bhatti P., Mirick D.K., Randolph T.W., Gong J., Buchanan D.T., Zhang J.J., Davis S. Oxidative DNA damage during sleep periods among nightshift workers // Occup. Environ. Med. 2016. V. 73(8). P. 537-44. DOI: 10.1136/oemed-2016-103629.

23. Urbaniak S.K., Boguszewska K., Szewczuk M., Kaźmierczak-Barańska J., Karwowski B.T. 8-Oxo-7,8-Dihydro-2'-Deoxyguanosine (8-oxodG) and 8-Hydroxy-2'-Deoxyguanosine (8-OHdG) as a Potential Biomarker for Gestational Diabetes Mellitus (GDM) Development // Molecules. 2020. V. 25(1). P. 202. DOI: 10.3390/molecules25010202.

24. Di Minno A., Turnu L., Porro B., Squellerio I., Cavalca V., Tremoli E., Di Minno M.N. 8-Hydroxy-2-Deoxyguanosine Levels and Cardiovascular Disease: A Systematic Review and Meta-Analysis of the Literature // J. Antioxid. Redox. Signal. 2016.  V. 24(10). 548-55. DOI: 10.1089/ars.2015.6508.

25. Azqueta A., Ladeira C., Giovannelli L., Boutet-Robinet E., Bonassi S., Neri M., Gajski G., Duthie S., Del Bo’ C., Riso P., Koppen G., Basaran N., Collins A., Møller P. Application of the comet assay in human biomonitoring: An hCOMET perspective // J. Mutation Research. 2020 Т. 783 (108288). Р. 1-20.  DOI: 10.1016/j.mrrev.2019.108288 

26. Чернигина И.А., Щербатюк Т.Г. Новая версия метода ДНК-комет // СТМ. 2016. Т. 8(1). С. 20-27. DOI: 10.17691/stm2016.8.1.03

27. Qing X, Shi D, Lv X, Wang B, Chen S, Shao Z. Prognostic significance of 8-hydroxy-2'-deoxyguanosine in solid tumors: a meta-analysis // BMC Cancer. 2019. V. 19(1). P. 997. DOI: 10.1186/s12885-019-6189-9

28. Невредимова Т.С., Мармий Н.В., Есипов Д.С., Швец В.И. 8-оксо-2’-дезоксигуанозин – биомаркер окислительного стресса // Вестник МИТХТ. 2014. 9(5). С. 3-10.

29. Bhatti P., Mirick D.K., Randolph T.W., Gong J., Buchanan D.T., Zhang J.J., Davis S. Oxidative DNA damage during night shift work // J. Occup. Environ. Med. 2017. 74(9). P. 680-683. DOI: 10.1136/oemed-2017-104414

30. Cheung V., Yuen V.M., Wong G.T.C. Choi S.W. The effect of sleep deprivation and disruption on DNA damage and health of doctors // J. Anaesthesia. 2019. V. 74. P. 434-440. DOI: 10.1111/anae.14533

Intranuovo G., Schiavulli N., Cavone D., Birtolo F., Cocco P., Vimercati L., Macinagrossa L., Giordano A., Perrone T., Ingravallo G., Mazza P., Strusi M., Spinosa C., Specchia G., Ferri G.M. Assessment of DNA damages in lymphocytes of agricultural workers exposed to pesticides by comet assay in a cross-sectional study // J. Biomarkers. 2018. V. 23(5). P. 462-473. DOI: 10.1080/1354750X.2018.1443513