Г.З. Файнбург, Л.В. Михайловская Проблемы доказательности эффективности немедикаментозных средств защиты от воздействия и реабилитации последствий острых респираторно-вирусных инфекций (№1,2021)

УДК 331.472.4: 613.62 : 615.834 : 616.2 : 616-03

 

ПРОБЛЕМЫ ДОКАЗАТЕЛЬНОСТИ ЭФФЕКТИВНОСТИ

НЕМЕДИКАМЕНТОЗНЫХ СРЕДСТВ

ЗАЩИТЫ ОТ ВОЗДЕЙСТВИЯ И РЕАБИЛИТАЦИИ ПОСЛЕДСТВИЙ

ОСТРЫХ РЕСПИРАТОРНО-ВИРУСНЫХ ИНФЕКЦИЙ

 

Г.З. Файнбург,

директор Института безопасности труда, производства и человека

Пермского национального исследовательского политехнического университета,

Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации,

доктор технических наук, профессор faynburg@mail.ru.

 

Л.В. Михайловская,

доцент кафедры факультетской терапии № 1

Пермского государственного медицинского университета им. акад. Е.А.Вагнера, 

кандидат медицинских наук, доцент malysh1950@gmail.com

 

Аннотация

Статья рассматривает проблемы доказательности эффективности применения немедикаментозных средств защиты (проветривание, маски) от острых респираторно-вирусных инфекций, а также применения методов спелеоклиматотерапии в сильвинитовых спелеоклиматических камерах для укрепления естественного иммунитета и для реабилитации переболевших острыми респираторно-вирусными инфекциями, включая ковид-19.

 

Ключевые слова острые респираторно-вирусные инфекции, ковид-19, доказательная медицина, биоаэробезопасность, риск здоровью, спелеоклиматотерапия, сильвинитовая спелеокамера, соляная пещера.

 

PROBLEMS OF EFFECTIVENESS EVIDENTIARY

FOR NON-PHARMACOLOGICAL MEASURES OF

PROTECTION AGAINST EXPOSURE

AND REHABILITATION OF VIRAL RESPIRATORY INFECTIONS

 

G.Z. Fainburg,

Director of Institute for Safety@Health,

Perm National Research Polytechnic University,

Honored Worker of the Higher Education of the Russian Federation,

Doctor of Technical Sciences (on OSH Engineering), Professor

 

L.V. Mikhailovskaya,

Associate professor of faculty therapy No. 1,

Perm State Medical University named after academician. E.A. Vagner

MD, Candidate of Medical Sciences, Associate Professor

 

Abstract:

The article considers the problems of proving the effectiveness of the use of non-pharmacological defenses (ventilation, masks) against viral respiratory infections, as well as the use of speleoclimatotherapy methods in sylvinite speleoclimatic chambers to strengthen natural immunity and to rehabilitate those affected by viral respiratory infections, including covid-19.

Keywords: viral respiratory infections, covid-19, bio-aero-safety, evidence-in-medicine, health risk, occupational risk, speleoclimatotherapy, sylvinite speleoroom, salt cave.

 

Мы живем в культуре упаковки,

презирающей содержимое.

Эдуардо Галеано

 

В поисках ответа натолкнешься на вопросы.

Йозеф Чапек

 

Найти причину зла - почти то же,

что найти против него лекарство.

Виссарион Белинский

 

Введение

Сложная и зачастую противоречивая практика обеспечения безопасности трудовой и общесоциальной деятельности последних лет показала, что человечество еще не в полной мере готово к защите от острых респираторно-вирусных заболеваний и к полной реабилитации (восстановлению нормального функционирования) здоровья от их последствий. Особенно явно и значимо это стало ясно под воздействием пандемии ковид-19 и его ужасающих последствий как в сфере жизни и смерти людей, так и в «жизни и смерти» экономик или их отдельных отраслей.

Дело в том, что распространение вирусов, коронавирусов и т.п. микрообъектов не фиксируется нашими органами чувств и приборами оперативного контроля качества воздушной среды, непрерывное и зачастую невидимое нами движение которой переносят и носители инфекции [6]. Это существенно затрудняет исследование этих процессов.

Аналогично, качество морского, горного, лесного, подземного воздуха и иных разновидностей «лечебного воздуха», существенно влияющего на здоровье человека, характеризуется параметрами, сложно поддающимися массовому инструментальному исследованию [1, 4, 8, 9, 10, 11, 15]. Именно поэтому почти вся гигиена труда связана с выявлением и фиксацией относительно высоких концентраций токсичных веществ, крупнодисперсных пылей и тумана.

Еще одно естественнонаучное явление, затрудняющее борьбу с острыми респираторно-вирусными инфекциями, проистекает из того, что окружающая нас воздушная среда является средой жизнедеятельности человека, постоянно необходима нам для дыхания. Жизнь начинается с первым вдохом только что родившегося младенца и прекращается с последним вдохом (чаще выдохом) умирающего. Более того, мы привыкли к сложившимся условиям жизни, применяемым системам вентиляции, общественному транспорту, и не готовы разом поменять образ своего существования, создаваемые нами из требований биоаэробезопасности системы проветривания наших помещений, машин, город.

В этих сложных условиях существования «невидимого» объекта действий «доказательность» правильности и результативности наших действий становится все более косвенной, требует филигранной техники рассуждений и экспериментов, становится все более важной, но зачастую неуловимой. Ошибиться – легко, сделать все безукоризненно – сложно.

В последнем случае, противники (прямые или косвенные) тех или иных предлагаемых учеными (инженерами и медиками) решений в сфере спелеоклиматотерапии активно отвергают их из-за их якобы «недоказанности» или недостаточной по их мнению, возводимому в «абсолютную истину», доказанности.

И вольно или невольно избегая четких слов «доказанный/недоказанный», вполне характеризующие с позиции практики результативность тех или иных мероприятий или процедур, все усилия направляют на обсуждение «доказательности» самой по себе, т.е. соответствия/несоответствия тех или иных процедур той или иной методики некоему выбранному «идеалу» исследований, о котором условились когда-то те или иные конкретные исследователи.

И вдруг стало ясно, что эти возникшие и пока все еще нерешенные проблемы защиты от острых респираторно-вирусных заболеваний и восстановления здоровья от их последствий вызваны не только и не столько серьезностью самого заболевания ковид-19 и разнообразием его скрытого распространения в окружающей среде, сколько прямолинейной ментальностью и инерционностью как индивидуального сознания отдельного человека, так общественного сознания социума, настойчиво и последовательно ориентируемого производителями и обслуживающими их интересы СМИ на тотальную идеологию явного и ясного всем потребительства и практику массового постоянного потребления наиболее прибыль-приносящих продуктов.

Просто ковид-19 довел антагонистические противоречия основ человеческого бытия и целенаправленности организации «финансовых» насосов, выкачивающих средства из карманов абсолютного большинства (99%) населения в акции немногочисленных транснациональных корпораций и их собственников (1% населения планеты), до предела, заставившего ответственных 100% прокапиталистических чиновников, отвечающих за народ в целом, повсеместно для спасения этого же народа ввести жесткие локдауны, наносящие ущерб экономике, в полном и абсолютном противоречии с идеями индивидуалистского капиталистического общественного устройства: «прибыль превыше всего», и государство – лишь «ночной сторож» общества частного интереса и частной инициативы.

Недаром, в странах, в которых сильны традиции коллективизма (Япония, Корея, Тайвань, Сингапур и др.) и в странах, где эти традиции усилены централизованным управлением (коммунистический Китай, социалистический Вьетнам) удалось жесткими мерами, направленными на всеобщее благо, нормализовать обстановку, практически ликвидировав распространение инфекции, сведя риск заразиться до ничтожного.

Тем не менее, господство идеи прибыльности и экономичности, как главных критериев оценки любых действий, не дает организовать требуемые защитой от воздушно-капельных инфекций мероприятия из-за их дороговизны и непривычности «свободы, как осознанной необходимости». Аналогично, невидимость агентов воздействия (наноразмерных соляных аэрозолей и кластерных аэроионов) в спелеоклиматотерапии в отличие от явно видимой таблетки, укола, свечки, порождает мнение о том, что никакого воздействия нет, что все это «плацебо», вызванное надеждой больного на выздоровление. А уже потом под это мнение, уничтожающее конкурента лекарственной терапии, а значит и фармакологических компаний, подводится «научная» база.

И хотя вышеназванные методы профилактики заражения или восстановления организма достаточно результативны, их широкому внедрению мешают представления об экономической неэффективности методов безопасного проветривания и защиты органов дыхания человека, а также о бездоказательности действенности методов восстановления здоровья в сильвинитовых спелеокамерах.

Эти представления де-факто нацелены не на реальное благо людей, а на получение иными методами гораздо большей прибыли, однако прикрыты различного рода внешне красивыми высказываниями о технической невозможности, нецелесообразности, неисследованности, бездоказательности и т.п. В этих рассуждениях широко используются логические абберации, свойственные потерям логики, подмене тезиса, смешения кажимости и сущности.

В настоящей статье авторы попытались рассмотреть вышеназванные проблемы через призму, во-первых, немедикаментозного обеспечения защиты от заражения ковид-19 в рамках биоаэробезопасности труда, а, во-вторых, немедикаментозных способов и методов оздоровления, лечения и реабилитации (восстановления, ревитализации) человеческого организма, в частности, средствами спелеоклиматотерапии в сильвинитовых спелеокамерах (калийных соляных пещерах).

 

Сущность и видимость опасностей и рисков

То, что у каждого явления есть «форма» и «содержание» известно многим, однако большинство людей судит о содержании того или иного явления по его видимой «форме». И хотя форма и содержание взаимосвязаны и влияют друг на друга, форма никак не говорит о содержании. Более того, форма зачастую выступает настолько обманчивым маскирующим средством содержания, что полностью фальсифицирует ситуацию. Именно поэтому разведчики работают «под прикрытием», существуют теория и изощренная практика маскировки, как в природе, так и технике, а красота упаковки почти полностью вытеснила сущность и качество ее содержимого.

Повторим, что особенно сложным случаем выступают ситуации, когда сама форма невидима органам чувств человека (или приборам), а содержание объекта является смертельно опасным для здоровья человека. Именно такими объектами являются патогенные микроорганизмы, особенно вирусы и коронавирусы, вызывающие инфекционные заболевания людей или животных.

Для них классическое соотношение «опасности» и «риска» её воздействия наиболее ярко и воспринимаемо. О них мы знаем, их угрозу осознаем, но в полной мере защититься пока не в состоянии.

Напомним, что «опасностью» следует считать неотъемлемое свойство явления (объекта или процесса), которое при контактном соприкосновении с организмом человека способно причинить ему вред (разумеется, при определенных обстоятельствах).

Подчеркнем, что в общем случае «опасность» существует в той или иной степени независимо от самого человека, является имманентно присущей материальной реальности «способностью» причинять вред. Мы можем знать ее, можем не знать, но это никак не влияет на способность причинить вред. Она – абсолютна! И потому ее относительно легко «выявить»/идентифицировать.

Чтобы главная сущностная характеристика опасности - «способность» причинить вред организму человека смогла реализоваться, она должна сочетаться с «возможностью воздействия» опасности на организм человека, в результате чего только и происходит тот или иной несчастный случай (опасное происшествие) с тем или иным конечным результатом.

Однако итоговый результат воздействия опасности на организм человека не однозначен, ибо в терминах «тяжесть последствий воздействия», «значимость несчастного случая» и т.п. он нелинейно зависит не только от своеобразной «мощности» воздействия, но и от «сопротивляемости» (резистентности) организма. Эти процессы сложны для наблюдения, фиксации, исследования, а потому о них почти ничего не пишется в сфере охраны труда в противоположность хорошо видимым опасностям и их идентификации.

Уже на этом этапе доступность характеристик и параметров «видимости» для фиксации и сложность выявления элементов «содержания» меняет характер научного исследования, а, следовательно, и его результаты. Тем самым научное исследование начинает рассматривать «истину» под некоторым, зачастую не самым эвристически мощным, углом зрения. И не вызывает ни малейшего сомнения, что, как правило, созданные на основе искаженной теории практические методы также будут искажены.

 

Множество теорий одной и той же успешной практики

Однако, практика потому еще критерий истины, что сама, не являясь полностью тождественной теории, и зачастую искажая в той или иной мере «священные постулаты» теории в угоду практичности, реализуемости, дешевизне, оказывается ближе к реальности и истине. Вот почему существует множество практик, плохо объяснимых с позиций высокой теории, но очень и очень успешных. И они существуют. Более того, даже такие далекие от реальности нашего мира процедуры, как «магические обряды», могут приносить пользу, если «угадывают» те или иные сущностные механизмы.

Приведем пример. Известно, что наиболее высокий смертельный травматизм в мире связан с ловлей рыбы, ибо лодке, траулеру, сейнеру перевернуться (по любой причине – ветра, волн, оледенения и т.п.) очень несложно. В этих условиях огромную роль играет профессионализм и психическая стойкость экипажа, способного «до конца» бороться за живучесть судна, а значит и за свою собственную жизнь. Многовековая практика показала, что своеобразной «подпоркой» несгибаемости может служить даже «амулет», ибо человек верит в его свойства, психологически ощущает его «защиту» и физически борется до конца.

С другой стороны, если обстоятельства слишком серьезны, или человек не является «несгибаемым», то в случае печального исхода объяснение произошедшему дадут мудрые и верные слова: даже амулет не помог. Практика давно уже показала, что дело не в чудодейственности амулета, а в людях, которые выйдя из схватки со стихией победителем хотя бы один раз, все более и более способны успешно противостоять ей снова и снова.

Обратим внимание, что сплошь и рядом, качества таких «несгибаемых» людей очень сложно передать «обучением» - они либо есть у человека, либо их нет. Теория охраны труда практически запрещает говорить о том, что отбор «на живых и мертвых» происходит в первые несколько лет работы, когда все «неспособные» к быстрому распознанию опасной ситуации и немедленному успешному реагированию на нее, травмируются и даже гибнут, а другие работают и работают. Огромное число работающих не травмируется в течение всей трудовой деятельности, но имеется и ничтожная часть людей, которые травмируются постоянно. Конечно, травма травме – рознь, и речь идет о серьезных травмах. И хотя многие специалисты знают об этом, признание такой ситуации в законодательном порядке может привести к дискриминации пострадавших на работе и/или кандидатов в «работники по найму». А потому умолчание и забвение данного явления становится социально полезнее, чем его учет и борьба с травмами до «принятия человека на работу», когда его тестируют на психологическую устойчивость и хорошую координацию движений тела и, не обнаружив их, отвергают, тем самым нарушая «право на труд»! И только там, где цена ошибки человека становится велика не для него самого, а для окружающих, общество позволяет себе производить жесткий «отбор кадров».

 

Опасности и риски их воздействия

Для респираторно-вирусных инфекций все вышеприведенное, справедливое в самом общем случае, сочетается с «невидимостью» носителя «заболевания» - вируса или корона вируса, «ненаблюдаемостью» его внедрения в организм. Все это затрудняет и исследование «опасности заражения», и разработку, и применение средств защиты от контактного «воздействия» носителей на организм человека.

В этих условиях метод «мысленного эксперимента», развитого в физике при исследовании микро- и мега- мира, вполне может пригодиться для анализа рисков, связанных с респираторно-вирусными инфекциями.

Однако человек, особенно современный человек, сформированный тотальной идеей превалирования пользы над вредом, прибыли над ущербом, понимающий огромное различие индивидуального риска и коллективного риска, риска для себя и риска для остальных, особенно в рамках так называемого «риск-ориентированного подхода», считает возможным для себя «возиться» только с такими рисками, которые несут значимый ущерб (в чем бы он ни выражался).

Это обстоятельство заставляет переопределять понятие «риск», исходно и сущностно связанное с «возможностью» (заметим, не с вероятностью!, а просто - с возможностью!) воздействия на объект (как правило, человеческую деятельность), и заменять верное, но абстрактно широкое, а потому практически плохо применимое определение, трактующее риск как «возможность влияния неопределенности многофакторного действия на предполагаемый и необходимый результат, достигаемый в будущем»), на «возможность воздействия в сочетании со значимостью (тяжестью) результата воздействия».

Заметим, что наибольшее распространение получило переопределение сущности риска в еще более сильной форме – «сочетание возможности/вероятности и значимости/тяжести» результирующего события.

Такое определение относительно просто, понятно многим, но далеко от истинных механизмов реализации потенциального воздействия опасности на организм работника, а потому своеобразно «блокирует» развитие теории и практики оценки риска, особенно сформулированной в форме «оценки уровней профессиональных рисков».

В итоге неверно сформулированная изначально задача приводит в тупик, выхода из которого нет. Остается только торжественно и амбициозно провозгласить, что именно эта тупиковая ситуация и есть вершина целей нормотворчества и аффилированной с ним псевдонауки, спрятав за пирамидой красивых непонятных слов истинную, увы рентоориентированную, направленность реальных действий.

 

Структура заражения острыми респираторно-вирусными инфекциями

Пока острые респираторно-вирусные инфекции (ОРВИ) сопровождались (в своей массе) относительно легким течением болезни, с которым иммунная система человека успешно справлялась (пусть в течение нескольких дней – около недели), с ними мирились, как с неизбежным злом, но никаких сверхординарных мер не предпринимали.

Но как только грипп стал уносить сотни человеческих жизней (под видом – осложнений основных заболеваний, свойственных пожилым людям), а более того – оказывать влияние на социальную жизнь и производственную деятельность, пришло время применять меры защиты. Но и здесь экономический подход стал доминировать, пытаясь даже на болезнях, смертях и горе «делать деньги».

Очень упрощенно цепочку последовательности явлений острой респираторно-вирусной инфекции можно представить в терминах «оценки риска» и общедоступного описания в следующем виде.

Острая респираторно-вирусная инфекция представляет собой опасность для человеческого организма. Носителем этой инфекции выступает вирус/коронавирус/ аденовирус и т.п., находящийся в виде аэрозоля в воздухе. В процессе дыхания он попадает в организм человека, а затем и заражает при определенных условиях его [2]. В свою очередь организм болеющего человека многократно воспроизводит болезнетворные вирусы, которые вновь попадают в воздух, особенно при кашле, чихании, разговоре, учащенном дыхании.

Поскольку носитель заболевания имеет микроскопические наноразмеры (порядка 50-100 нм), то он легко распространяется по воздуху с движением последнего, скорее всего, в мельчайших капельках биосубстратов или на поверхности иных аэрозолей.

Другие пути, например, фекально-оральные или через водную, в том числе соленую, среду достоверно не выявлены. Предполагается, что вне субстратов слизистых человека и вне организма человека (или животного) носитель в нормальном состоянии готовности к заражению следующей жертвы долго не существует.

Таким образом, исходная опасность содержится в функционирующем вирусе, находящемся в воздушной среде, который может проникнуть в организм человека.

Собственно процесс заражения (проникновения в клетки) связан со строением носителей инфекции, которые в липидной (жировой) оболочке несут программу своего воспроизведения в клетках больного организма в виде рибонуклеиновой кислоты (РНК).

Для проникновения в клетки человека на липидной оболочке вируса имеются специальные белковые структуры, своеобразные «ключи», с помощью которых он, взаимодействуя (зацепляясь) с белковыми структурами клетки, вскрывает «ключом» «замок» клеток эпителия респираторного тракта – носа, носоглотки и др.

После вскрытия «ключом» вируса «замка» клетки, последняя насильственно получает из вируса вместо своей РНК программу РНК «захватчика» - вируса и начинает ей подчиняться. Начинается размножение вируса-захватчика, начинается болезнь, очень часто заканчивающаяся смертью заболевшего.

‎Попав внутрь организма, вирус неизбежно сталкивается с готовой или неготовой к отражению «атаки» иммунной системой. Ее готовность связана с распознанием и уничтожением «чужака». Отсутствие в организме средств распознания и/или уничтожения приводит к полному господству вируса в организме. Именно поэтому коронавирус SARS-Cov-2, внезапно возникший в конце 2019 года и незнакомый иммунной системе зараженных им людей, уже в начале 2020 года вызвал пандемию.

Итак, наличие вируса в воздухе, т.е. существование «зараженного воздуха», внешне никак не отличимого органами чувств человека от обычного чистого воздуха, представляет реальную и серьезную опасность и создает предпосылку (возможность) заражения.

Назовем наличие вируса в воздухе (в количестве способном сформировать необходимую для заражения дозу) условие №1 заражения и заболевания. Доза эта, скорее всего, вариативна для разных людей и для различных штаммов непрерывно мутирующего вируса. Эта вариативность в сочетании с различными возможностями конкретного организма «отразить атаку» существенно затрудняет оценку и исследование процесса заражения.

При этом наличие в воздухе вируса, вызывающего заболевание, в том числе ковид-19 (COVID-19), ‎вызвано ‎выделением из дыхательных путей ‎инфицированного человека при дыхании, говорении, кашле и ‎чихании мельчайших «капель». Эти капли при вдохе захватывает очередная жертва эпидемии.

Подчеркнем, что наличие источника заражения воздушных масс составляет условие №0 для поддержания процесса распространения заболевания. Поэтому эпидемиологи всегда ищут «нулевого пациента».

Поскольку человечество никогда еще не сталкивалось с коронавирусом, вызывающим заболевание ковид-19, то невольно встает вопрос – откуда он взялся. Знание механизмов его появления могло бы улучшить меры борьбы с ним.

В принципе существуют только три пути его возникновения: чисто природный, рукотворный с непреднамеренной утечкой из лаборатории в природу, рукотворный с целенаправленным «выпуском» его на «свободу» в нужное время в нужных местах.

Последний путь настолько страшен, что о нем прямо говорят только сторонники конспирологии, и официально признан первый путь, хотя второй путь представляется наиболее вероятным. Никаких весомых доказательств, кроме умозрительных рассуждений, ни для одного пути пока не найдено, и, скорее всего, не будет найдено никогда. Тем не менее, это не мешает политикам и пиарищимся ученым делать различные широковещательные заявления. Отсутствие доказательств нисколько не смущает делающих заявления и СМИ, публикующих эти заявления, ибо в данном случае для них важны их действия – заявления, а не реальность.

 

Вдох и выдох

Напомним, что в процессе нормального автоматического дыхания имеется две ярко выраженные фазы: вдох и выдох. В данном случае нас интересует выдох. Человек дышит непрерывно, а потому процесс дыхания соотносится с другими действиями человека, в первую очередь с вздохами, охами, смехом, криком, разговором, пением или декламацией. В это время происходят изменения нормального ритма и интенсивности дыхания.

Начнем с выдоха. Объем и глубина распространения выдоха во внешнем воздухе не одинаковы в различных случаях.

При спокойном дыхании человек вдыхает и выдыхает так называемый «дыхательный объем» (примерно 500 см³).

Но после спокойного выдоха человек может еще выдохнуть определенный объем воздуха, оставшегося в легких, не делая дополнительного вдоха. Этот воздух называют запасным или резервным объемом воздуха (примерно 1500 см³).

А после спокойного вдоха человек может еще усиленно вдохнуть так называемый «дополнительный объем» около 1500 - 2000 см³ воздуха.

Таким образом, жизненную емкость легких взрослого человека (ЖЕЛ, количество воздуха, которое человек может выдохнуть после максимального вдоха) составляют несколько объемов воздуха: дыхательный (500 см³), дополнительный (1500 см³) и резервный (1500 см³). В итоге, жизненная емкость легких у взрослого человека в среднем равна 3500—5000 см³. Значение ЖЕЛ у разных людей разное, зависит от пола, возраста, общей конституции и здоровья.

Однако жизненная емкость легких не характеризует весь объем воздуха, находящегося в легких, ибо даже после максимального выдоха в легких остается большое количество воздуха (1000— 1200 см³) — так называемый остаточный объем воздуха.

Кроме того, с каждым актом дыхания не весь дыхательный объем воздуха попадает в легкие. Значительная его часть (160—180 см³) остается в воздухоносных путях — носоглотке, трахее, бронхах. Объем воздуха, заполняющий крупные воздухоносные пути, называют воздухом «вредного» или «мертвого» пространства. В нем не происходит обмен газов, однако в нем осуществляется осаждение относительно крупных частиц атмосферного аэрозоля. А с ним и попадание вирусов на слизистую оболочку эпителия.

Защититься от инфекции, содержащейся в выдыхаемом воздухе (и через нос, и через рот) можно двумя путями: изоляцией этого воздуха от вдыхания другими людьми или очисткой его для повторного использования. Первый способ гарантирует практически 100% защиту, второй – нет. Но он много проще (и дешевле) первого.

Смена вдоха выдохом, а также интенсивности дыхания, вызывает срыв мельчайших частичек слизи с поверхности эпителия респираторного тракта, где как раз и разворачивается борьба вирусной инфекции с организмом человека. Таким образом, выдыхаемый воздух оказывается зараженным.

Объем и степень заражения выдыхаемого воздуха зависит от режима дыхания, наличия разговора, а также от наличия защитных явлений: кашля и чихания, при которых скорость выхода максимально увеличивается, что влечет за собой увеличение расстояния проникновения загрязненного воздуха в окружающую атмосферу. Ввиду своей массы, выделившиеся из человека ‎капли в зависимости от размера или задерживаются надолго в воздухе, или оседают на пол и на другие поверхности. С этих поверхностей они чаще всего через руки попадают в дыхательную систему человека.

 

Важнейшие условия заражения

Итак, следующим условием заражения и заболевания (Условием №2) будет попадание загрязненного вирусами воздуха в так называемую «зону дыхания» здорового человека. Напомним, что зоной дыхания называют сферу радиусом 50 см вокруг рта и носа человека.

Следующим условием заражения и заболевания (Условием №3) будет проникновение вируса в слизистые оболочки человека. Риск такого проникновения зависит от многих причин, включая иммунитет.

Именно здесь решающую роль в защите организма играет профилактическая прививка, готовящая организм и мобилизующая его на противодействие вирусной инфекции. Целесообразность такой прививки не вызывает никаких сомнений. Конечно, при этом надо учитывать индивидуальность реакции организма на саму прививку.

Итак, построенный нами схематический сценарий состоит из условия №0 – наличия источника загрязнения воздуха (как правило, инфицированного человека, симптоматика состояния которого вариативна от псевдоздорового до тяжело-больного), условия №1 – зараженности вирусом воздуха, условия №2 – попадания этого воздуха в зону дыхания, условия №3 – проникновения вируса в слизистые оболочки человека. Каждое условие имеет ту или иную вероятность реализации, в совокупности определяющие риск заражения.

Сценарии, условия, риски дальнейшего развития событий связаны уже с заболеванием, и их рассмотрение в цели настоящей статьи не входит.

 

Немедикаментозные средства управления чистотой вдыхаемого воздуха

Как хорошо известно, классическими методами защиты организма человека от воздействия внешних опасностей являются:

- борьба с опасностями в источнике их возникновения,

- борьба с опасностями и их воздействием на путях их распространения,

- борьба с воздействием опасностей путем защиты отдельного организма.

На этих принципах построена вся охрана труда – т.е. безопасность и гигиена труда занятого трудом человека. Эти принципы организации защиты человека от риска повреждения здоровья действуют всегда и везде. Именно они и должны быть целенаправленно применены для защиты от острых респираторно-вирусных инфекций.

В общем случае для рассматриваемого нами механизма заражения острыми респираторно-вирусными инфекциями защита организма человека от заражения может быть осуществлена либо немедикаментозными средствами - средствами защиты чистоты вдыхаемого воздуха либо медикаментозными средствами приема тех или иных лекарственных средств, включая профилактические прививки. Защита усиливается, если она произведена обоими путями – и путем прививки, защищающей от заражения, и путем защиты дыхательной системы здорового человека от чрезмерно высокой вирусной нагрузки вдыхаемого воздуха с помощью кабин, масок, полумасок, респираторов.

К немедикаментозным средствам управления чистотой вдыхаемого воздуха следует отнести также средства коллективной защиты – ограничение распространения инфицированного выдоха путем организации проветривания, очистку воздуха в помещениях и т.п. средствами поддержания биологической чистоты окружающей среды.

 

Борьба с носителями респираторно-вирусной инфекции в источнике их возникновения

Важным принципом организации биоаэробезопасных условий жизни здоровых людей является тотальное подозрение – все люди считаются потенциальными носителями и распространителями инфекции. Подчеркнем – все люди! Заметим, что это подозрение не мешает затем конкретному учету «возможно инфицированных» и «практически здоровых». На практике можно считать, что все лица с имеющимися антителами IgG к тому или иному инфицирующему агенту, например, к SARS-Cov-2, вызывающему ковид-19, не являются источниками заражения выдыхаемого ими воздуха.

В общем случае, если человек, явно или потенциально болеющий, может находиться «стационарно» в отдельном помещении, то желательно, чтобы он был один, а проветривание было организовано по принципу всасывающего проветривания с таким удалением воздуха из помещения, чтобы инфильтрация свежего воздуха была направлена вовнутрь помещения.

Именно по такому принципу организовано проветривание в боксах инфекционных больниц и в лабораториях, работающих с токсичными газами, аэрозолями, включая биоаэрозоли, патогенные микроорганизмы, вирусы и т.п.

Если же человек по делам должен двигаться и невольно или специально контактировать (на любых дистанциях от других), то на нем должна быть надета, как минимум, фильтрующая полумаска. При этом достаточно качества защиты простейшей «медицинской маски» (точнее полумаски). Применять респираторы с клапаном в этом случае нельзя, ибо они не защищают воздух от возможно зараженного воздуха выдоха. В этом случае можно надеть медицинскую маску на респиратор с фильтром.

«Медицинская маска» должна быть надета по всем правилам, обязательно закрывая нос и рот, а также плотно прилегая к лицу. Практика показала, что именно это условие вызывает сопротивление и не выполняется большинством людей. И хотя эта мера вызывает всеобщее возмущение, она является абсолютно необходимой для реального прекращения любой эпидемии или пандемии. Подчеркнем – исходя из требований обеспечения биоаэробезопасности ВСЕ ЛЮДИ должны носить средства индивидуальной защиты от загрязнения ими коллективно потребляемого воздуха. Все должны быть в масках! Именно так поступили и поступают в ряде азиатских стран, что и привело там к резкому снижению практически до нуля зафиксированных случаев заражения ковидом-19.

Этими вышеописанными двумя случаями и исчерпываются меры по борьбе с опасностью заражения в источнике заражения. (На герметичной изоляции тела умершего мы останавливаться не будем, но гроб однозначно должен быть герметично закрыт, поскольку никаких данных о том, сколько живет вирус в теле покойного, найти в открытой печати не удается).

Поскольку выдыхаемые зараженным человеком пары, аэрозоли слюны, слизистых оболочек, содержащие вирус переносятся воздухом, то организация проветривания начинает играть свою ведущую роль в борьбе с опасностями заражения (инфицированными элементами воздуха) по сравнению с другими методами. Это и есть борьба с опасностью на путях ее распространения [13, 14, 16, 17].

При этом большая часть таких частиц рано или поздно неизбежно осядет под действием силы тяжести на горизонтальных поверхностях или «прилипнет» на любых негоризонтальных твердых поверхностях. Именно там начинают скапливаться зараженные частицы, образуя «вторичные источники» потенциально возможного заражения.

Для борьбы с такими «вторичными» источниками заражения нужно протирать поверхности специальными составами, а там, где это невозможно, например, в транспорте или в общественных местах, носить перчатки для предотвращения контакта кожи рук с загрязненными поверхностями.

Поскольку специальные составы должны разрушать жировую оболочку коронавируса, то применяют любые жироудаляющие составы, а также спиртовые растворы в концентрации не ниже 70%.

 

Невидимый состав воздушной среды

Организация проветривания в условиях респираторной инфекции значительно более технически сложное и финансово затратное мероприятие, чем ношение масок. Рассмотрим эту организацию процессов проветривания более подробно.

Напомним, что обобщая огромный человеческий опыт, наука выработала представление о том, что любой воздух является смесью чистого воздуха и некоторых «добавок» к нему в виде газов, паров, жидких или твердых аэрозолей, называемых в совокупности «примесями», «загрязнителями» или «загрязнением».

За основу состава чистого воздуха был взят среднестатистический состав чистого природного воздуха атмосферы Земли, под которым, в свою очередь, понимают однородную смесь сухого чистого природного атмосферного воздуха и водяного пара. Все остальные «примеси» могут считаться естественными или техногенными загрязнителями данного чистого влажного воздуха.

Подчеркнем, что во всех представлениях о природном воздухе, подразумевается, что он достаточно однороден по своему составу (особенно в локальном масштабе). Это представление по аналогии переносится и в помещения. На деле это, конечно, не так, и речь должна идти лишь о той или иной очень небольшой «локальной» однородности соотносительно размерам обычной практики человека. Для рассматриваемого нами случая геометрическим размером «локальности» выступают размеры самого человека, и, в первую и самую значимую очередь, размеры зоны дыхания (включая её различия для вдоха и для выдоха).

Важным обстоятельством (для распространения респираторно-вирусной инфекции) является наличие в воздухе витающих (т.е. движущихся вместе с движением воздуха) твердых и жидких аэрозольных частиц.

Напомним, что важнейшей характеристикой аэрозольных частиц (помимо их химической природы) является величина (размер), которая меняется в очень широком диапазоне: самая маленькая аэрозольная частица выглядит на фоне самой большой так, как выглядит детский воздушный шарик на фоне Земного шара.

Различают два механизма первичного образования аэрозольных частиц. Первый механизм связан с разрушением (дезинтеграцией) сплошности вещества. Второй механизм образования аэрозоля связан с соединением (конденсацией) молекул ранее испарившегося /сублимировавшегося вещества.

Процессы образования тонкодисперсного аэрозоля недоступны глазу человека (и оптическим средствам его усиления). Однако высокое содержание в воздухе аэрозоля конденсации с частицами наноразмеров мы ощущаем как запах, а относительно крупные скопления микроскопических твердых или жидких частиц видим как дым или туман, соответственно.

Считается, что аэрозоли конденсации имеют размеры от 0,001 до 10 мкм, а аэрозоли дезинтеграции – от 0,1 до 100 мкм. Напомним, что размер коронавируса порядка 0,05-0,1 мкм, что в несколько раз ниже длины волны видимого света. Именно это делает частички наноразмеров невидимыми.

Нижней границей размеров витающих в воздухе аэрозолей («макроскопических образований») можно считать размер частицы, содержащей порядка 10 молекул и не отражающейся от твердой поверхности при ударе об нее. Это частицы размером порядка 1–5 нм.

Верхней границей размеров аэрозоля следует считать размер частицы, способной еще двигаться преимущественно вместе с газовой средой (витать). В обычных условиях для капелек воды верхней границей будет размер в 40–60 мкм. Это огромный размер для микромира, в 500-1000 раз превышающий размер коронавируса.

Твердые или жидкие частички с размерами от 100 до 1000 мкм (0,1 мм) часто называют аэровзвесями. Они могут находиться в воздухе только при больших скоростях его движения и интенсивной турбулизации воздушной среды, например, при кашле или чихании. В противном случае они быстро выпадают под действием сил гравитации на поверхности, образуя то, что в бытовом дискурсе называют «пылью». Именно такие частички преимущественно образуют загрязнение вирусами твердых поверхностей.

Рассмотренная выше картина будет неполной, если не учитывать электрическое состояние атмосферы и связанные с ней процессы ионизации воздуха и электрической зарядки (разрядки) аэрозолей, воздействия на аэрозоли температуры, влажности, солнечного излучения, особенно ультрафиолетового.

Практика проветривания не требует детального описания абсолютно всех физических процессов, происходящих в воздухе, поскольку для безопасного нахождения человека в нем обязательно требуется поддержание качества воздуха в состоянии близком к состоянию «свежего» воздуха. Наипростейшим и древнейшим способом такого поддержания является своевременная замена загрязненного воздуха новыми порциями чистого воздуха. Собственно говоря, замена одной части воздуха другой ее частью, связанная с движением воздуха, и есть проветривание (или вентиляция).

 

Основные процессы проветривания

Практика показала, что для целей проветривания вполне достаточно рассматривать воздух с феноменологической (макроскопической) точки зрения как движущуюся гомогенную текущую среду, переносящую каждым своим «элементом» какую-либо экстенсивную (типа «примеси») или интенсивную (типа температуры) характеристику.

Не вдаваясь в подробности различного рода происходящих в воздухе процессов, мы выделим два главных физических процесса (помимо процессов выделения в воздух примесей, в том числе и биоаэрозолей, и их выпадения на твердых и жидких поверхностях) [7].

Первый и доминирующий процесс проветривания - это процесс переноса (вытеснения) того или иного «элемента» в процессе движения воздуха. Мельчайшие, но загрязняющие воздух примеси находятся в «элементе» воздушной среды и переносятся им. В принципе разные «элементы» могут содержать разное количество таких примесей. Непрерывное взаимодействие этих элементов, участвующих в интенсивном вихревом движении приводит к снижению градиентов, к локальному выравниванию содержания примесей. Турбулизация потоков только усиливает эти процессы.

При этом с макроскопической точки зрения кажется, что происходит «смешение» более «чистых» и менее «чистых», т.е. более загрязненных, элементов. Таким образом, процессы вихревого взаимодействия и переноса примеси движущимися потоками воздуха обуславливают смешение различных элементов воздушных потоков и размешивание / разжижение содержащейся в них примеси. Именно этот процесс смешения в совокупности с процессом вытеснения и определяет характер проветривания в тех или иных конкретных случаях.

Процессы вытеснения и смешения являются основными физическими процессами проветривания, а управление ими позволяет управлять проветриванием в целом.

Противоположность и взаимное дополнение этих двух процессов позволяет выделить и две основные модели переноса воздухом тех или иных примесей: модель идеального вытеснения и модель идеального смешения.

Подчеркнем, что эти две идеализированные модели реальных процессов переноса являются «крайними» случаями для реальных процессов переноса, которые в зависимости от условий протекания процессов проветривания становятся то ближе к идеальному вытеснению, то ближе к идеальному смешению.

 

Основные характеристики объекта проветривания

Классическим объектом проветривания помещения является весь его объем, заполненный воздухом, в который выделяются загрязнения, в том числе от дыхания человека, а также поступает «приточный» и удаляется «вытяжной» воздух. На основе этого представления базируется вся инженерная мысль современности, а центральным вопросом является вопрос о том, сколько свежего воздуха нужно подавать в это помещение в зависимости от «вентиляционной нагрузки на него» и его объема. Это представление неплохо работает, когда речь идет не о смертельно опасном загрязнении, но его оказывается совершенно недостаточно для формирования зоны дыхания, свободной от загрязнения вирусами.

Важнейшим аэродинамическим параметром свободного пространства любого помещения (характеризуемого объемом находящегося в нем воздуха V) является кратность обмена, характеризующая время полной замены того или иного проветриваемого объема воздуха при том или ином подаваемом в него количестве воздуха (расходе) Q. Кратность обмена рассчитывают, как отношение проветриваемого объема к объемному расходу поступающего в этот объем или зону воздуха (τ = V/Q).

Если такое помещение представляет собой «коридор», т.е. имеет протяжение по одной из координат, то для характеристики проветривания используют еще и время пребывания.

Время пребывания – время нахождения того или иного элемента воздушной среды в воздушном пространстве проветриваемой зоны. Время пребывания характеризует процесс вытеснения воздуха сквозным потоком из помещения и является минимальным временем, за которое свежий воздух вытеснит весь загазованный воздух в предположении отсутствия перемешивания (на практике – его малости). При определенных условиях стандартно рассчитанные «время пребывания» и «кратность обмена» совпадают.

Если в помещении нет застойных зон, то время пребывания совпадает с истинным временем пребывания элемента воздушной среды в воздухе помещения как некоего аэродинамического канала.

Если в помещении есть застойные зоны, то такой расчет не правомерен и занижает время пребывания воздушного элемента в застойной зоне. В этом случае нужно различать время пребывания элемента рудничной атмосферы основного сквозного потока в помещении и время пребывания элемента застойной зоны.

Заметим, что время пребывания играет исключительную роль в организации проветривания при респираторно-вирусных инфекциях, поскольку, чем быстрее загрязняющие воздух вирусы покинут помещение, тем меньше реализуется опасных вдохов этого воздуха в организм человека.

 

Классические и инновационные представления об объектах проветривания

Когда помещение небольшое, или его занимает один человек, то никакой особой разницы в характере проветривания всего помещения или его частей не просматривается, ибо детали таких различий являются несущественными, особенно для случаев, не связанных со смертельно опасными респираторно-вирусными инфекциями. А потому основным традиционным и классическим объектом проветривания является полный объем проветриваемого помещения.

Но когда помещение занимает все бо́льшее пространство, когда в нем находятся люди, как больные – источники загрязнения, так и здоровые – объекты защиты - потенциальные жертвы инфицирования, то его различные зоны нужно проветривать по-разному. Тем самым аэродинамическая структура потоков начинает делить общее пространство помещения на свои собственные локальные зоны.

Все это подводит нас к мысли, что в дополнение (а где-то и на замену) традиционным «классическим» объектам проветривания должны появиться новые, «неклассические» объекты проветривания, более адекватные новым условиям их применения в ситуации потенциально всеобщего загрязнения воздуха источниками респираторно-вирусных инфекций.

Идентификация и фиксация объектов проветривания, отличных от традиционно сложившихся классических объектов (всего объема помещения), может быть произведена, только опираясь на использование научных представлений о вентиляционных процессах, об их сущности и назначении (с позиции организации управления этими процессами).

Напомним, что самое первое назначение проветривания – обеспечивать человека нормальной для дыхания воздушной средой. А воздух, которым человек непосредственно дышит, находится в так называемой «зоне дыхания».

Зона дыхания – пространственная зона в атмосфере, воздух которой попадает или может попасть в легкие человека при вдохе. Как правило, зона дыхания представляет собой условную сферу радиусом 50 см вокруг лица работника. Объем этой условной сферы равен 0,523 м³ воздуха, что примерно в 1000 раз больше объема одного вдоха/выдоха (500 см³). Это достаточно много для нормальной жизнедеятельности в течение довольно длительного времени.

Ясно, что зона дыхания должна содержать воздух, пригодный для дыхания, поскольку человек дышит воздухом именно из этой зоны. Если качество воздуха в этой зоне поддерживается в пределах норм (любым доступным образом), то цели проветривания по защите организма работника будут достигнуты.

Итак, первым, главным, основным инновационным объектом эффективного проветривания является «зона дыхания».

Поскольку никакой «воздухонепроницаемой» оболочки вокруг зоны дыхания нет, то из-за турбулентных вихрей в это пространство всегда может попасть любой другой «макроэлемент» воздуха из рудничной атмосферы, занимающей свободный объем помещения.

Заметим, что если бы человеческая голова была окружена некоторой оболочкой в 0,5 м в радиусе, то качество воздуха в этой оболочке было бы несложно регулировать.

Поэтому, первый тип обеспечения качества воздуха в зоне дыхания связан с изоляцией зоны дыхания от неконтролируемого попадания в нее «внешних» воздушных масс. Эта изоляция может быть достигнута, как минимум, тремя путями. Мы опишем эти пути по мере уменьшения их известности, значимости и широты использования в практике проветривания.

Первый путь, это использование всем известных средств индивидуальной защиты, в частности, респираторов и индивидуальных масок с автономным источником подачи свежего воздуха под маску.

Второй путь, это использование специальных кабин, снабженных автономным источником подачи свежего воздуха в кабину, и иных аналогичных изолированных «помещений».

Третий путь, известный в промышленной вентиляции, это создание воздушных душей и воздушных оазисов с автономным источником подачи свежего воздуха в душ или в оазис, совмещенный с зоной дыхания.

И во всех этих трех способах при необходимости возможно использование очистки и кондиционирования подаваемого воздуха.

Поскольку в «доиндустриальные» и «раннеиндустриальные» времена преимущественного использования ручного труда человека эти способы поддержания качества воздуха в зоне дыхания были технически невозможны, то они и не использовались. Инерция мышления и формирования нормативных документов фактически закрепила их неиспользование (а ныне недоиспользование).

 

Микрозонирование помещений для целей защиты от респираторно-вирусной инфекции

Объем самой по себе зоны дыхания достаточно мал по сравнению с размерами человеческого организма, и человеческое тело находится практически всегда вне этой зоны. Поэтому необходимость поддержания комфортного режима существования организма человека логично требует расширения этой зоны и введения понятия некоторой зоны личного, индивидуального жизнеобеспечения, размер которой позволял бы вместить в нее все человеческое тело. Заметим, что понятие «рабочая зона» базируется примерно на этих же идеях.

По нашему мнению, целесообразно ввести эквивалентные по сути понятия «зоны индивидуального жизнеобеспечения», «индивидуальной рабочей зоны», «зоны местонахождения».

По нашему мнению, зона индивидуального жизнеобеспечения (или зона местонахождения) по аналогии с зоной дыхания должна представлять собой условную сферу диаметром 2 м, нижняя часть которой проходит между ногами стоящего человека и опорной поверхностью. При этом будем предполагать, что зона дыхания полностью входит в зону индивидуального жизнеобеспечения.

В качестве «индивидуальной рабочей зоны», по нашему мнению, следует использовать иное представление этого пространства – а именно, в виде куба с гранями длиной 2 м (либо цилиндра диаметром 2 м). Заметим, что в разных обстоятельствах эти два представления будут представлять разные удобства для их использования.

Итак, вторым основным инновационным объектом эффективного проветривания является «зона индивидуального жизнеобеспечения» и/или «индивидуальная рабочая зона».

Тогда логически следующим шагом после использования принудительного воздушного душирования зоны дыхания, учитывая «мобильность» зоны дыхания (тесно связанной с человеком), становится метод размещения зоны дыхания на свежей струе, в зоне, расположенной с наветренной стороны от местонахождения источника загрязнения.

Нормативно эти идеи легче всего сформулировать в терминах «индивидуальной рабочей зоны» или «зоны индивидуального жизнеобеспечения», расположение которых должно обязательно находиться с «наветренной» стороны от местонахождения источника загрязнения рудничной атмосферы.

Определим чистую зону [наветренную зону, зону свежего воздуха] как пространство помещения или нескольких аэродинамически связанных помещений, проветриваемых чистым воздухом, в атмосфере которых работники могут находиться неограниченно долгое время без средств индивидуальной защиты органов дыхания.

Определим грязную зону [подветренную зону, зону исходящего воздуха] как пространство помещения или несколько аэродинамически связанных помещений, через которое движется исходящий (использованный и загрязненный) воздух, в атмосфере которого нельзя находиться без применения специальных средств коллективной и/или индивидуальной защиты органов дыхания.

Идея эта достаточно тривиальна и широко используется на практике всеми людьми в быту и на работе (чтобы пыль летела от человека, а не на человека), но никак официально не закреплена, не является формально зафиксированным нормативными документами способом организации проветривания. Везде и всюду в соответствии с действующей парадигмой проветривания мы считаем, что примесь выделяется в рабочую зону, в зону местонахождения работника, в зону его дыхания, а потому, естественно, что ее нужно разбавлять свежим воздухом до гигиенических значений. Но именно это очень сложно для респираторно-вирусных инфекций. Их гораздо проще направить мимо зоны дыхания здорового человека. В полной мере задействовать процессы вытеснения (переноса), ограничив роль процессов смешения до технически возможного минимума.

Для уточнения качества и чистоты воздуха в различных зонах удобно использовать достаточно распространенные и четкие по смыслу словосочетания – «чистая зона» и «грязная зона» (сейчас для больниц все чаще стали говорить - «красная зона»). В первой зоне должен будет находиться, по возможности, чистый воздух, во второй – такой воздух, каким он получится на практике, т.е., как правило, загрязненный.

Обратим внимание, что, если зона дыхания и зона индивидуального жизнеобеспечения по своим размерам по определению всегда меньше открытого воздушного пространства помещения и находится в нем, то утверждать это о чистых и/или наветренных либо грязных и/или подветренных) зонах уже нельзя. В общем случае эти зоны могут занимать либо часть пространства здания или помещения, либо все их пространство, либо часть или все пространство всей помещений в здании.

Но вышеописанное разграничение и выделение различных зон еще недостаточно для практики организации бережливого проветривания и для обеспечения безопасности. Вышеназванные зоны характеризуют лишь качество воздушной среды того или иного «места» в системе проветриваемых объектов с позиции пригодности для безопасного дыхания человека.

 

Рабочие зоны и зоны проветривания

Для развития идей «зональности» применительно к обеспечению безопасности труда средствами вентиляции обратимся вновь к местонахождению работника во время работы и к охране его труда.

Напомним, что место, на котором работник работает, называют рабочим местом.

С позиции выполнения любых работ рабочее место – это неделимый в организационном отношении участок производственной площади (место в физическом пространстве производственной среды), на котором во время работы находится и/или в котором трудится работающий человек.

С позиции проветривания любое рабочее место – это пространство, ограниченное по высоте 2 м над уровнем почвы, пола или площадки, на которых трудится работающий человек с соответствующей зоной дыхания. Это и есть зона «жизнеобеспечения».

Рассмотрим более подробно ситуацию с проветриванием при перемещениях работника во время работы.

Следует различать относительно многократные короткие «операциональные перемещения» работника во время работы по какой-то фактически ограниченной площади (например, в забое) и относительно разовые (за смену) длинные «маршрутные перемещения» по тому или иному путевому маршруту к тому или иному месту работы (или обратно).

Многократные «операциональные перемещения» работника во время работы по фактически ограниченной площади фактически расширяют размеры рабочего места.

Такую зону мы назовем производственной и определим ее так: производственная зона – пространство, ограниченное по высоте 2 м над уровнем почвы, пола или площадки, на которых находятся стационарно или в перемещении индивидуальные рабочие зоны.

Производственная зона становится третьим по уровню важнейшим объектом проветривания рационального бережливого проветривания после «индивидуальной рабочей зоны» и «зоны дыхания».

По мере необходимости организации эффективного бережливого проветривания можно для удобства ввести и еще ряд зон.

 

Принципы организации безопасного проветривания

Из всего вышесказанного следует единственно возможный логический вывод о том, что достоинства и недостатки того или иного способа проветривания, степень его эффективности и целесообразности можно выявить только через анализ и исследования структуры микроциркуляционных движений.

При этом число, границы, названия микрозон, между которыми осуществляются микроциркуляционные движения могут быть определены так, как требуется характером реального процесса проветривания.

Все это придает большую гибкость организации проветривания с помощью использования различных зон как объектов проветривания, позволяет организовать его максимально эффективно и максимально реалистично, добиться качественного состава воздуха в зоне дыхания и в индивидуальной рабочей зоне.

Общая идея состоит в использовании идеи устройства циркуляции крови в организме человека. Чистый воздух подается по разветвляющимся воздуховодам на рабочее место максимально близко к зоне дыхания, а воздух из зоны дыхания удаляется, собирается вместе, подвергается обеззараживанию и удаляется в атмосферу.

При этом надо помнить то, что «облако» загрязнения выдоха имеет, как правило, более высокую температуру, чем воздух помещения, и будет из-за сил Архимеда подниматься к потолку, откуда его и надо удалять.

Это требует того, чтобы чистый воздух имел температуру ниже температуры человека (порядка 18-20-25 максимум градусов) и подавался снизу зоны дыхания.

Конечно, все эти вышеописанные мероприятия «индивидуального проветривания» финансово затратны и не обеспечивают абсолютной защиты, но в сочетании с прививкой, по нашему мнению, могут обеспечить практически полную защиту человека от острых респираторно-вирусных инфекций, включая ковид-19 и все его мутации.

 

Оценка риска заражения и меры по его снижению

Рассматривая риски заражения коронавирусом, повторим, что любого человека следует считать потенциальным источником заражения выдыхаемого им воздуха. Это максимальная оценка возможного риска, но ей нужно руководствоваться. Особенно серьезно к «другим» людям приходится относиться в условиях, когда «масочный режим» фактически  не соблюдается.

Конечно, в условиях массовой пандемии, когда многие переболели ковид-19, а часть населения успешно вакцинирована или сидит на самоизоляции, не все люди являются источниками инфицирования, но все должны носить медицинскую маску (особенно на работе).

Надежных исследований пока из-за их сложности практически нет, но можно считать, что наличие маски снижает вероятность инфицирования им выдыхаемого воздуха наполовину.

Если же речь идет о том, как защитить себя от чужой инфекции, то кроме прививки и маски-респиратора (задержит крупные капли чужой слюны), на наш взгляд нужно соблюдать следующие меры.

Все разговоры следует вести не в привычном формате – рядом и глядя друг на друга, а в «безопасном» формате, учитывая, что самый безопасный формат – разговор по телефону, смартфону, компьютеру. В этом формате будет достигаться максимальная сто-процентная защита, поскольку в живом разговоре «зоны дыхания» могут пересечься.

Более сложная ситуация наблюдается в транспорте, где много людей и все они находятся близко друг от друга: «дышат друг другу в затылок». Здесь надежный уровень защиты без щитка и хорошего респиратора не обеспечить.

Аналогична ситуация в лифтах, коридорах, но там время нахождения не столь значительно, сколько в транспорте.

Очень тяжелая ситуация наблюдается на дискотеках – интенсивное дыхание, зоны дыхания танцоров совмещаются, носить маски там никому не хочется. Поэтому почти повсеместно дискотеки и аналогичные мероприятия запрещены.

Исключительная ситуация складывается в ковидных больницах, особенно переоборудованных из простых больниц с устаревшей системой вентиляции. Именно там, в условиях высокой инфекционной нагрузки, весь медицинский и обслуживающий персонал должен быть надежно защищен средствами индивидуальной защиты – очками, щитками, респираторами, костюмами, перчатками, бахилами.

Как долго коронавирус сохраняется в воздухе и на поверхностях и представляет ли это угрозу заражения?

Практика заражения на круизных кораблях с централизованной системой вентиляции, распространяющей (из-за стремления к экономичности) инфекцию, возникшую в любом помещении корабля, на все помещения, показала, что угроза заражения поддерживается не менее суток, а то и недель.

Считается, что продолжительность жизни вируса SARS-CoV-2 на бумаге составляет до двух дней, на стекле или денежных банкнотах – до 4-х дней, на нержавеющей стали или пластике – неделю, и более 7 дней – на медицинской маске. Заметим, что бумажные банкноты представляют собой возможный источник заражения, поскольку коронавирус остается жизнеспособным на денежных купюрах довольно длительное время.

При этом проведенные в России исследования показали, что только 0,2% смывов (с различных поверхностей и объектов окружающей среды в медицинских, торговых помещениях, объектах водопользования, транспортной инфраструктуры) оказались положительными на коронавирус.

В воде и пищевых продуктах пандемический коронавирус и вовсе не был обнаружен. Однако все эти исследования не были систематичны и не охватывали все возможные варианты.

Да, если гипотеза о возможной нестойкости инфекционного агента в отсутствии живого организма верна, тотальный и строгий масочный режим остается достаточно надежным способом защиты. Наличие прививки и респиратора на лице, а также рационального поведения, основанного на максимализации дистанцирования и изоляции от других лиц в каждой конкретной ситуации, использование масок всеми лицами – вот единственный рациональный путь к минимизации риска заражения и заболевания.

Наибольший риск заражения коронавирусом представляют внутрисемейные контакты в небольшой квартире, социальные условности не позволяющие носить маски дома и при встрече и разговорах с родственниками, а также невозможность использовать маски за едой. Недаром на рынке полумасок появилась маска на нос, ибо именно там происходит скопление крупных частиц зараженных/незараженных вирусов.

 

Немедикаментозные средства укрепления иммунитета и реабилитации организма лиц, переболевших ковидом-19

Пандемия ковид-19 продолжается, и все больше людей не только умирают от него, но и выздоравливают. У одних этот процесс протекает быстрее, у других – медленнее. И встает вопрос – какими мерами можно ускорить восстановление организма до его нормального исходного состояния.

Поскольку пандемии нет еще и года, то основное внимание научной медицины и практикующих медиков приковано к профилактике (вакцинации) и к лечению. Успехи есть, но их немного. Еще менее изучено (точнее, почти совершенно не изучено) восстановление организма от перенесенного заболевания – у кого развивается тахикардия, у кого – волосы выпадают, у кого дыхание затруднено, ибо легочная ткань не восстановилась…

Поэтому для научного обоснованного режима реабилитации (ревитализации) организма следует прибегнуть к аналогиям и опереться на опыт восстановления организма после аналогичных респираторных заболеваний, последствий различных ОРВИ, хронического бронхита, астмы, ринитов.

Ни для кого не секрет, что морская соль, морская вода, морской климат, морской воздух – отличное средство реабилитации и для всего организма, и для его дыхательной системы. Но не все могут «двинуться» на море, и нужно искать что-то иное, реальное и «в шаговой доступности».

Известно, что сухие остатки Древнего Пермского моря – соляные горные породы Верхнекамского месторождения калийно-магниевых солей могут быть использованы для создания «живого соленого воздуха», по своим свойствам очень близкого морскому воздуху.

Много лет назад, в 1977 году этим уникальным воздухом, рождающимся при обтекании потока обычного воздуха с сильвинитом (горная порода, содержащая природные минералы обычной, калийной, и калийно-магниевой солей) впервые в мире начали лечить астму, риниты, бронхиты, восстанавливать здоровье. Тысячи пациентов успешно прошли это лечение, поправили свое здоровье.

С 1989 года, началось лечение в сильвинитовых спелеоклиматических комнатах (камерах), созданных впервые в мире пермскими медиками, аэрофизиками и горными инженерами. В этих помещениях удалось создавать лечебную среду, близкую к воздуху подземных лечебниц на калийных рудниках и к морскому воздуху океанских просторов.

Напомним, что первая в мире сильвинитовая спелеоклиматическая камера была построена в 1989 году работниками ПО «Сильвинит» под руководством горного инженера П.С. Солякова в г.Соликамске Пермской области в медсанчасти «Калиец». Сегодня таких сильвинитовых спелеоклиматических камер построено только в России более полутора тысяч. При этом многие санатории имеют в своем распоряжении и успешно эксплуатируют несколько сильвинитовых спелеокамер. Сотни тысяч пациентов прошли в них оздоровление и лечение.

За последние десятилетия было проведено много научных исследований, написаны сотни статей, защищены десятки диссертаций, построены и эксплуатируются тысячи спелеокамер. Полученные строго научными методами результаты говорят о благоприятном воздействии лечебного воздуха на организм человека, особенно на стадии его долечивания и восстановления (реабилитации). Меняются многие параметры дыхательной системы, показатели крови, общее самочувствие, восстанавливается здоровье.

Настало время распространить этот опыт [12] и на послековидную реабилитацию.

Однако, так называемая «доказательная медицина», щедро спонсируемая фармацевтическими компаниями, непрерывно отвергает методы лечения и восстановления тех отраслей медицины, которые не используют или лишь частично используют постоянно покупаемые дорогие медикаменты. Эти методы объявляются «не доказанными» и «неэффективными».

Так ли это?

 

Доказательная медицина: объективная необходимость или инструмент управления

Напомним, что «evidence-based-medicine» – это такой, в принципе полезный и научный подход к медицинской практике, развиваемый последние 30 лет, при котором решения о применении профилактических, диагностических и лечебных мероприятий принимаются на базе имеющихся научных доказательств их эффективности и безопасности. При этом сами эти доказательства постоянно подвергаются поиску, сравнению, обобщению и широкому распространению для использования в интересах больных [3, 5].

Все это, конечно, очень хорошо и правильно, но как гласит древняя мудрость: «благими намерениями выстлана дорога в Ад», а потому, увы, в практике своего использования созданная для повышения объективности поиска истины лекарственных воздействий «доказательная медицина» непрерывно и неуклонно деформируется в интересах тех или иных рентоориентированных групп влияния, пытающихся «оценивать» успехи других и при необходимости полностью дезавуировать их применение.

Наивно было бы думать, что медицина «наобум» использовала те или иные методы лечения и препараты до рождения «доказательной медицины». История свидетельствует, что лекарями (в том числе в облике шаманов, жрецов) были не любые и не все желающие стать лекарями люди, а лишь немногие, отбираемые, умные, способные и обучаемые и только потом входящие в узкую группу людей, образующих своеобразную касту.

Эти люди длительное время обучались (на практике), в течение которой они должны были показывать свои способности к диагностике и применению «правильных» методов лечения. Это были специалисты высокого уровня. Но их было очень и очень мало! Их хватало только для правящих элит. При этом, если бы они никого никогда никак не вылечивали, то их полностью бы уничтожили как вредителей и дармоедов.

Не зная почти ничего научно-теоретического или руководствуясь ложными теориями, они на практике отрабатывали техники «делай, как прошлый раз в аналогичном случае», «ученик, учись у учителя, перенимай его опыт». Это было искусство, а не наука, но искусство практически полезное и опирающееся на практику.

Развитие человеческого общества, огромное увеличение численности людей, разнообразия болезней и применяемых для их лечения методов, высокая «цена» лечения, расширение медицинской практики и превращение ее в «бизнес» привлекли в медицину не менее огромное количество ничем не выдающихся, и, в принципе, непригодных для «лечебного искусства» людей.

Реакцией на увеличение числа врачей и снижение уровня их способностей стало массовое внедрение «стандартов лечения», четкое «копирование» которых позволяет исключить «неверное» лечение и в целом достигать неплохих результатов, но неизбежно вызывающих «побочные эффекты», связанные с необходимостью лечения некоторой абстрактной БОЛЕЗНИ, но не конкретного БОЛЬНОГО.

Заметим, что больного человека вообще не интересует «метод лечения» как таковой, его интересует ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ, как полного излечения, так и уменьшения большинства клинических проявлений болезни, улучшение качества его жизни.

Однако человек не «винтик» и не «клон», а потому индивидуальность организма каждого индивидуума создает огромные сложности для персонализированного лечения, поскольку требует от врача гибкости в применении тех или иных методов терапии, в том числе даже тех, которые сегодня именуются «базовой терапией».

Потребность в специальной «доказательной» медицине возникла и потому, что рынок лекарств стал испытывать давление все новых и новых препаратов, темпы развития методов создания которых давно уже обогнали темпы развития методов лечения. Этот все нарастающий поток требовалось как-то отрегулировать, а конкуренцию снизить за счет настолько огромных расходов на «доказательность», что такую финансовую  организационную нагрузку могла выдержать только очень крупная компания или фантастически инвестиционно привлекательный стартап.

Вот почему создатели «доказательной медицины» из стран, где под медициной понимают только лекарственную терапию, и в принципе отрицают любые иные методы лечения, названные ими «альтернативной медициной», построили «доказательную медицину» строго в рамках своей медицинской парадигмы, фактически только для лекарственных препаратов.

Поэтому высший рейтинг «доказательности» - I (A) системы клинических исследований «отцы-основатели» присвоили наиболее объективным исследованиям лекарственных форм - двойному слепому рандомизированному контролируемому исследованию с применением плацебо, или результатам мета-анализа нескольких таких исследований. (Заметим, что мета-анализ так называемых «экспертов» настолько субъективен, что его давно уже пора было бы объективизировать тоже. Но что-то мешает!).

Уровень II (B) был присвоен небольшим рандомизированным контролируемым исследованиям на ограниченном числе пациентов. (Но где критерии этой ограниченности? Чисто статистически необходимый минимум составляют 30—50 человек, огромная (для отдельной клиники или исследователя) однородная популяция, которую невозможно на практике организовать).

Уровень III (C) был присвоен нерандомизированным клиническим исследованиям на ограниченном количестве пациентов.

А наинизший уровень доказательности - IV (D) был присвоен методу, веками надежно служившему человечеству, но с развитием фармацевтической промышленности ставшему неугодным - выработке научным сообществом или группой квалифицированных экспертов некоего консенсуса по определённой проблеме лечебного воздействия, стратегии и тактики лечения.

Думается, что первоначально никто не собирался выкидывать на «свалку истории» этот простейший, но проверенный многовековой практикой метод, но потом … все случилось так, как случилось…

И сегодня многие вообще не признают уровни В, С, D за доказательные, требуя, что все исследования были класса I (А), что автоматически приводит к отбрасыванию за жестко очерченный круг «научной клинической медицины» всех немедикаментозных методов как недоказательных.

Но кто будет возражать, если эта прикрытая наукой ликвидация конкурирующих методов лечения выгодна фармацевтическим компаниям, ибо медикаментозные методы постоянного приема лекарств, а, следовательно, их покупки, несут им триллионные прибыли.

И хотя метод «консенсуса» был формально осужден, практика «двойных стандартов» сделала и здесь свое дело, поскольку «консенсусы» применяются в большом количестве случаев, тогда, когда это надо «сильным мира сего».

Более того, выработка научным сообществом или группой квалифицированных экспертов некоего консенсуса по определённой проблеме лечения является сегодня доминирующей не для отдельных лекарств (здесь господствуют методы класса I (A)), а для направлений лечения целых классов болезней, для которых изменяют даже основы классификации и идентификации болезней. Теперь не лекарства подбирают для лечения болезни, а диагностику болезни, методику лечения и наименование болезни «подгоняют» под действие конкретного лекарства!

Заметим, что и основная медицина западного мира называется «договорной» (конвенциональной от латинского слова конвенция – conventio - соглашение), поскольку базируется на консенсусах специалистов (всеобщего согласия, основанного на договоренностях).

Повторим, что с течением времени и с развитием применения концепции «доказательной медицины» все большим количеством членов научного медицинского сообщества первоначальные взгляды основателей доказательной медицины стали пониматься в «мутирующем» виде и возобладало мнение, что истинно доказательным может быть только уровень I (A) с применением плацебо и соответствующих методик верификации.

Но для «климатотерапии», «курортотерапии», «бальнеотерапии» и иных разделов «физиотерапии», включая спелеотерапию, спелеоклиматотерапию и «salty air therapy», создать «плацебо» и осуществить «слепое» исследование в принципе невозможно. Это означает, что вышеназванные методы лечения НИКОГДА НЕ СМОГУТ быть признаны соответствующими уровню I(А).

Это не значит, что они не эффективны, просто их эффективность доказывается иными способами, другими методами, ориентированными не на лекарственные препараты, а на немедиментозное воздействие. Для них нужны другие критерии «доказательности». Эти методы научной доказательности и теоретического объяснения успешной практики улучшения качества жизни сотен тысяч людей во всем мире  где-то созданы, где-то их нужно создавать, в чем-то их нужно развивать, а главное – их надо «вводить» в тело доказательной медицины.

Однако, повторим, аллопатическую медицину, которая доминировала всегда и продолжает доминировать, в первую очередь в Великобритании, США, Канаде, сложившееся положение дел устраивает. Ей нужны методы доказательности только для лекарственных средств. И их создали. А остальное уже никого не интересует, и исследования в этом направлении не финансируются и не публикуются. А потому многим кажется, что лишенная поддержки вершин «доказательной медицины», всяческая немедикаментозная терапия находится вне «официальной медицины». Но это не так.

Заметим, что для практикующих врачей важна не столько «наука», сколько «искусство» лечения: общее понимание диагностики и лечения болезни у данного конкретного больного, знания и умения применять общие и частные методики и консенсусы лечения, конечные результаты «доказательной медицины», в том числе в виде препаратов.

Увлечение фармакологическими препаратами «подогревается» общей парадигмой конвенциональной медицины и официозной медицинской науки на применение «лекарств», а также возможностями финансирования «всех и вся» за счет успешного бизнеса крупных фармацевтических компаний.

Достижения доказательной медицины безусловны, но не всеобщи. Да, она позволила исключить из практики ряд ненужных, а порой небезопасных методов. Да, она позволяет во многих случаях объективизировать результаты медицинских исследований, и перевести медицину в разряд «более точных» дисциплин. И хотя доказательная медицина нужна, применять ее методы нужно без фанатизма Святой Инквизиции и академического снобизма с учетом того обстоятельства, что только тот врач становится выдающимся, у которого есть «поле» применения не только знаний и опыта, но и логики, интуиции и немножко «искусства». Еще раз подчеркнем, что больного интересует РЕЗУЛЬТАТ лечения, а не МЕТОДЫ, которыми он достигнут…

Повторим, что и без «доказательной медицины» существуют различные научно обоснованные и апробированные на практике методы, в том числе соответствующие лекарства, которые не проходили исследований по методам доказательной медицины, по той простой причине, что этой «доказательной медицины» как специального раздела медицины не существовало. Но от этого ни лекарства, ни методы лечения не стали хуже, ибо их эффективность подтвердила массовая практика. А как известно, практика – критерий истины!

Вот почему, все большее число членов научного сообщества склоняется к мысли, что доказательная медицина должна включать не только специально организованные клинические исследования, но и обобщения практического врачебного опыта. Более того, клинические исследования необходимо повторять. И, наконец, никакая доказательная медицина не вправе отменять индивидуальный подход к лечению конкретного пациента, а также наработанный ранее опыт.

 

«Презумпция невиновности» в «доказательной медицине»

Бесспорно, что здравые и прагматичные идеи необходимости научного (т.е. объективного) доказательства эффективности (т.е. полезности и безвредности) того или иного метода лечения нужны. Однако, незаметно для всей медицинской общественности и национальных органов здравоохранения «транснациональные» центры и общества «доказательной медицины» присвоили сами себе «священные права» выступать судьями применимости того или иного метода.

Повторим, что с позиций «доказательной медицины» любой метод лечения может быть признан необходимым и полезным только в тех случаях, когда его эффективность будет «доказана» (в рамках правил доказательства) напрямую в эксперименте или в мета-обзоре ряда независимых экспериментов. Если же таких (абсолютно затратных и очень дорогостоящих либо принципиально невозможных) экспериментов на сегодняшний день нет, то делается вывод (например, авторами мета-обзора), что НИКАКИХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ НЕТ, метод не достоин применения, все сообщения о его успешности случайны и не обоснованы.

Так устроено прямолинейное мышление большинства людей, что оно тут же делает логическую ошибку, считая, что отсутствие доказательств полезности (строго в рамках каких-то процедур) означает доказательство «бесполезности» или даже «вредности» метода, его неэффективности, ненаучности, наконец. Осталось только закричать «Взять его!» и бросить отвергнутый метод в очищающий огонь костра современной инквизиции.

Обратим внимание, что аналогичные проблемы возникают в человеческом обществе при юридическом судебном доказательстве «вины» или «отсутствия вины» у подсудимого. Заметим, что для решения вопроса (в рамках строго установленных процедур) «Высокий суд» обязательно использует сторонников обеих альтернатив – обвинителя (прокурора) и защитника (адвоката) и руководствуется великим принципом «презумпции невиновности».

Напомним, что презумпция невиновности (лат. praesumptio innocentiae) — один из основополагающих принципов уголовного судопроизводства, заключающийся в том, что обвиняемый считается невиновным, пока его вина в совершенном преступлении не будет доказана в порядке, предусмотренном законом.

Основной принцип презумпции невиновности гласит: «Обвиняемый не виновен, пока не доказано обратное».

Переводя это юридическое выражение в медицинскую сферу, следует утверждать: «Метод лечения эффективен, пока не доказано обратное». В медицинских вопросах это положение должно четко сочетаться с положением «не навреди».

Обратим внимание, что в состав концепции «презумпции невиновности» входят разные положения. Среди них нас особо привлекают такие, как (излагать будем для метода лечения):

- Любой метод (пусть даже публично обвиненный в своей неэффективности либо даже вредности) считается абсолютно допустимым, пока его неэффективность (либо вредность) не будет доказана в установленном порядке.

- Сторонники использования любого метода лечения (кроме явно-непригодного!!!) должны стремиться к максимальной доказательности эффективности данного метода, но не обязаны находить все новые доказательства в ответ на аргументы оппонентов.

- Факт полного отсутствия у метода доказательств его эффективности сам по себе не может считаться доказательством его неэффективности, бесполезности и даже вредности. Факт наличия противоречивых доказательств не является основанием для умозаключений о его неэффективности, бесполезности и даже вредности.

- Бремя доказывания «обвинений» в неэффективности, бесполезности и даже вредности метода, то есть обязанность по поиску, сбору и предоставлению в открытой печати на «суд общественности» доказательств неэффективности, бесполезности и даже вредности метода лежит на «стороне обвинения».

- Все неустранимые сомнения в эффективности, полезности и безвредности метода (возникающие вследствие недостаточности доказательств и/или их противоречивости и т. д. и т. п.) нужно толковать в пользу метода (то есть в пользу признания его «эффективным»).

- Заключение о «недоказанности эффективности» метода не может быть основано на предположениях (пусть даже очень авторитетных лиц или организаций), не может быть основано на субъективных догадках и допущениях авторов мета-обзора, не имеющих надлежащих доказательств о его неэффективности.

Подчеркнем, что глубинный смысл такого объективного рассмотрения эффективности того или иного метода лечения заключается в исключении возможности признания эффективного метода неэффективным, в нарушении права делать все возможное и не противоправное для излечения больного.

Вспомним высказывание С. Ганемана «Умный врач отнюдь не должен ограничивать свою пытливость и наблюдательность каким бы то ни было школьным воззрением. Круг его деятельности обнимает исцеление человека, почему все лекарственные деятели на земле без всякого исключения неограниченно предоставлены в его распоряжение Жизнедателем. Врачу, устранителю болезни, стремящейся к уничтожению человека, предоставлена вся природа, со всеми её веществами и деяниями, для осуществления этой цели, но он также должен действовать совершенно свободно и употреблять все эти лекарства в количестве настолько малом или настолько большом, насколько нужно для выполнения задачи».

Обратим внимание читателя, что поиски доказательств «эффективности» или «неэффективности» должны быть объективны и беспристрастны, а не исходить из «презумпции виновности» всех методов лечения, как заранее неэффективных.

Подчеркнем, что ни один метод (МЕТОД!!!, а не лекарство!!!) никогда не принимается на практике (тем более в условиях жесткого контроля национальных органов здравоохранения), если он не помог хотя бы одному человеку. А один человек – это уже очень много и чрезвычайно важно для науки. Но, конечно, не для бизнеса на страданиях больного.

Заметим, что в самой точной и «доказательной науке» – в математике доказательство от обратного, так же достаточно распространено, как и в судебной практике. Пора распространить это и на «доказательную медицину», исключив из нее все те прямо аганжированные и рентоориентированные высказывания о справедливости только и всегда двойного слепого рандомизированного контролируемого исследования с плацебо.

Доказательность – гораздо более широкое понятие и принцип, чем это кажется многим людям, запуганным «святой инквизицией» аллопатии и фармацевтики с помощью методов «доказательной медицины». Скорее всего, это связано с конкуренцией в медицине, с жесткой борьбой за рынки сбыта в бизнесе от медицины. Заметим, что в российском законодательстве действует презумпция добросовестности участников гражданского оборота, и ей мы и должны руководствоваться.

Возникают вопросы: дает ли нам отсутствие официального заключения того или иного центра доказательной медицины об эффективности спелеоклиматотерапии право считать этот и аналогичные ему методы неэффективным? Об этом говорить вообще нельзя, так как это просто глупо.

Дает ли нам отсутствие официального заключения того или иного центра доказательной медицины об эффективности и безопасности спелеоклиматотерапии право использовать этот, и аналогичные ему, методы в практике лечения и/или оздоровления?

Мы считаем, что отсутствие такого заключения не дает права никому считать методы спелеоклиматотерапии, которыми успешными пользуются де-факто на практике миллионы людей, неэффективными.

Более того, именно эта успешная многовековая практика дает нам право развивать и применять не менее успешные, пусть даже пока плохо известные в Западной Европе и Северной Америке, методы спелеоклиматотерапии, в частности, для восстановления здоровья после ковида-19.

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Верихова Л.А. Спелеотерапия в России. Теория и практика лечения хронических заболеваний респираторного тракта в подземной сильвинитовой спелеолечебнице и наземных сильвинитовых спелеоклиматических камерах. – Пермь, 2000. – 231 с.

2. Вирулентность / И. А. Баснакьян // Большая российская энциклопедия: [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов. — М.: Большая российская энциклопедия, 2004—2017.

3. Власов В.В. Введение в доказательную медицину или Как использовать биомедицинскую литературу для усовершенствования своей практики и исследований. — М.: Медиа Сфера, 2001. — 392 с..

4. Cпелеотерапия в калийных рудниках и спелеоклиматотерапия в сильвинитовых спелеокамерах: теоретические основы и практические достижения. К 40-летию начала применения калийных солей для спелеолечения – Коллектив авторов / Под ред. И.П. Корюкиной и Г.З. Файнбурга – Изд. 2-е, доп. и испр. – Пермь: Изд-во Перм. нац. исслед. политехн. ун-та, 2017. – 303 с.

5. Талантов П. В. 0,05: Доказательная медицина от магии до поисков бессмертия. — М.: АСТ: CORPUS, 2019. — 560 с.

6. Файнбург Г.З. Безопасность и сохранение здоровья работающих: непрошенные уроки коронавирусной пандемии // Безопасность и охрана труда, 2020, №1. - С. 33 – 42.

7. Файнбург Г.З. Цифровизация процессов проветривания калийных рудников – Пермь: Изд-во Перм. нац. исслед. политехн. ун-та, 2020. – 376 с.

8. Файнбург Г.З. Нетрадиционное использование калийно-магниевых солей Верхнекамского месторождения в гуманитарных целях // Рудник будущего. – 2011. – № 1 (5). – C. 52–56.

9. Файнбург Г.З. «Соляная пещера» – артефакт всемирно-исторического значения, рожденный в Перми // Пещеры: сб. науч. тр. / Естественнонаучн. ин-т Перм. гос. нац. иссл. ун-та. – Пермь, 2016. – Вып 39 . – С. 83–100.

10. Файнбург Г.З. Ревитализация и реабилитация организма на основе гормезисного воздействия соляной аэродисперсной среды сильвинитовых спелеоклиматических помещений и их применение в курортном деле // Вопросы курортологии Республики Казахстан. – 2017. – № 1 (1). – С. 32–39.

11. Файнбург Г.З., Черный К.А. Естественнонаучные основы нетрадиционного использования соляных горных пород Верхнекамского месторождения калийно-магниевых солей – Пермь: Изд-во. Перм. нац. исслед. политехн. ун-та, 2018. – 212 с.

12. Файнбург Г.З., Верихова Л.А., Михайловская Л.В. Инновационные методы послесменной реабилитации для снижения риска повреждения здоровья, профилактики и лечения профессиональных заболеваний пылевой, аллергической и стрессорной этиологии // Безопасность и охрана труда, 2019, №4. - С. 42 – 52.

13. Buonannoa G, Stabilea L, Morawska L. Estimation of airborne viral emission: Quanta emission rate of SARS-CoV-2 for infection risk assessment // Environment International. – 2020. – № 141. – 105794.

14. Buonanno G., Morawska L., Stabile L. Quantitative assessment of the risk of airborne transmission of SARS-CoV-2 infection: Prospective and retrospective applications // Environment International. – 2020 – № 145. – P. 106112.

15. Fainburg G. Salty air therapy: the new effective method for treatment and healing. – Perm: Publishing house of Perm National Research Polytechnic University, 2017. – 274 p.

16. Diapouli E., Chaloulakou A., Koutrakis P. Estimating the concentration of indoor particles of outdoor origin: A review // Journal of the Air & Waste Management Association. – 2013. – № 63. – P. 1113–1129.

17. Nicas M., Nazaroff W., Hubbard A. Toward Understanding the Risk of Secondary Airborne Infection: Emission of Respirable Pathogens // Journal of Occupational and Environmental Hygiene. – 2005. – № 2. – P. 143–154.

 

Об авторах

Файнбург Григорий Захарович – Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, доктор технических наук, профессор кафедры РМПИ, директор Института безопасности труда, производства и человека, Пермский национальный исследовательский политехнический университет, 614900, г. Пермь, Комсомольский проспект, 29; (e-mail: faynburg@mail.ru). +7 912 582 49 78

Михайловская Любовь Васильевна, кандидат медицинских наук, доцент, доцент кафедры факультетской терапии №1 ФГБОУ ВО «Пермский государственный медицинский университет им. акад. Е.А. Вагнера» Минздрава России; 614000, г. Пермь, ул. Петропавловская, 26; malysh1950@gmail.com; +79082429180

 

About the authors

 

Fainburg Grigorii Zakharovich – Professor, PhD, double Doctor of Engineering, professor of Mining Сhair, director of Institute for Safety@Health, Perm National Research Polytechnic University, Honored worker of the higher education of the Russian Federation (e-mail: faynburg@mail.ru).

Mikhaylovskaya Lyubov Vasilyevna, MD, PhD in medical sciences, the Associate Professor, the associate professor of faculty therapy No. 1 of the "The Perm state medical university of the academician E.A. Vagner" of the Russian Ministry of Health; 614000, Perm, Petropavlovskaya str., 26; malysh1950@gmail.com; +79082429180.